В погоне за призраком, или Испанское наследство
Шрифт:
Глава 6
Пред слепым не клади претыкания
Уильяма каждую ночь мучили кошмары. Ему то и дело снились окровавленные столбы с магическими знаками, разукрашенные узорами свирепые лица, отвратительные пляски под грозный барабанный рокот. Он просыпался в поту и, в ужасе приподнимаясь с подушек, сбрасывал с себя саржевое одеяло. Сиделка-негритянка хлопотала вокруг него, то и дело поднося к его губам горькие отвары из незнакомых трав. Но черное лицо, склоняющееся над ним при слабом свете свечи, пугало его. Оно напоминало ему лицо африканской ведьмы, что подобрала его там, на утоптанной
Уильям так и не понял, случайно ли она там появилась или ее послали те же колдуны. Когда он очнулся, вокруг не было ни единой души. Он лежал лицом вниз у самого пепелища. Угли прогоревшего костра едва тлели, и в их слабом мерцающем свете Уильям заметил, что земля вокруг него обильно посыпана пеплом и пепел этот испещрен непонятными знаками. Проведя рукой по лицу, он почувствовал что-то липкое и, поднеся ладонь к глазам, обнаружил, что она измазана кровью, пятна которой чернели в пыли вокруг него повсюду. На ум ему пришла мысль, что это не только его кровь, но и кровь несчастной жертвы, и Уильям содрогнулся от отвращения. В любом случае нужно было как можно скорее покинуть это жуткое место. Он попытался подняться, сначала встав на четвереньки, а потом на колени, но как только он попытался принять вертикальное положение, голова у него закружилась, и он со стоном опять рухнул на землю. Сознание покинуло его.
В следующий раз он пришел в себя от того, что его с силой трясли чьи-то руки. Словно сквозь мутную пелену он увидел сплющенное черное лицо и застонал. Ему вдруг показалось, что им пытаются овладеть злые духи, обитающие в здешних лесах.
– Тс-с-с, тихо! Тихо, молодая мастер! – зашептал на ломаном английском языке «дух». – Моя не делать зла. Моя помогать.
Голос был скорее женский, и в нем явственно слышались заботливые интонации. Толстые черные пальцы с удивительной сноровкой ощупали Уильяма, страх которого отчего-то пропал. Пелена рассеялась, и теперь он ясно видел, что перед ним негритянка – с наголо выбритой головой, в каких-то немыслимых обносках, с выкаченными белками огромных глаз, подернутыми нездоровой желтизной. Ее огромные груди угрожающе колыхались перед самым его носом.
– Где я? – с трудом разлепляя губы, проговорил Уильям. – Что со мной?
– Злые духи входить в тебя и мутить разум, – серьезно заявила негритянка. – Твоя ходить, куда не ходить белый господин. Смерть!
– Я просто хотел посмотреть, – пробормотал Уильям. – Это был какой-то обряд?
Негритянка, будто не слыша его, сдавила ему ладонями виски и принялась монотонно бормотать какой-то заговор на незнакомом языке. Уильям почувствовал, как по телу его пробежал легкий озноб, а из головы уходит пронзительная боль.
– Что это было? – пытаясь сесть, снова спросил Уильям. Теперь он чувствовал себя немного бодрее. – Я видел множество твоих соплеменников и ягуаров. Куда они все делись? Чья это кровь?
– Мастер много спрашивать, – недовольно сказала негритянка, толкая его обратно на землю. – Слушать! Много слов. Слишком много.
Она закатила глаза и принялась вытворять над лежащим Уильямом загадочные пассы. Потом она полезла куда-то за пазуху и извлекла оттуда небольшой мешочек. Пока Уильям пытался понять, что это такое, в руках у негритянки откуда ни возьмись появилась небольшая выдолбленная тыква.
Чернокожая колдунья – а Уильям отчего-то нисколько не сомневался, что его новая знакомая является колдуньей, – высыпала содержимое мешочка в этот импровизированный сосуд и поднесла его к губам Уильяма. Он протестующее замотал головой, но колдунья с неожиданной силой
Уильям задохнулся. Он впервые в жизни пробовал столь отвратительное пойло, и этот напиток пробрал его с головы до пят. Что это было не обычное вино с травами, Уильям понял довольно скоро, когда одутловатое лицо колдуньи начало расплываться, подобно чернилам по воде, а окружающий мир исчез, рассыпавшись на кусочки, которые вдруг принялись кружиться над ним, как стая ночных бабочек. И сам Уильям будто превратился в бабочку, потеряв, правда, способность двигаться и говорить. Он мог только слушать, как того и желала колдунья. Но то, что Уильям в ту ночь услышал, было столь невероятно, что он так и не понял – слышал ли он это на самом деле или все ему пригрезилось после чудовищного пойла, которым отравила его негритянка. Он даже не был уверен, что слова исходили из ее уст, – может, это звездная ночь нашептывала ему страшные пророчества.
Так и не узнав ничего о произошедшем, он, вовсе того не желая, узнал о будущем, которое сулило ему предательство, странствия и богатство.
Составить верного впечатления о случившемся с ним происшествии Уильям так и не смог, потому что, выслушав туманное предсказание, в очередной раз потерял сознание и очнулся только в собственной постели, в той самой комнате, которую ему любезно предоставил губернатор в своем большом доме.
Когда он чуть-чуть оправился, ему объяснили, что его, бесчувственного, в грязной окровавленной рубахе, нашли слуги у самых ворот, но как он туда попал и что с ним произошло, никто сказать не мог. Сам Уильям тоже помалкивал – отчасти из осторожности, а отчасти вследствие своей болезни. С той самой ночи он провалялся в горячке почти две недели.
Лучший местный врач, приглашенный самим губернатором, ежедневно осматривал больного, пускал ему кровь и, пожимая плечами, обещал скорое выздоровление. Через десять дней, несмотря на его старания, Уильяму действительно стало лучше, и он смог садиться в постели и принимать другую пищу, кроме прописанных ему целебных декоктов. Но по-настоящему он пошел на поправку, когда проведать его явилась Элейна.
Элейна первой справилась со смущением и, разыгрывая роль заботливой сиделки, как ни в чем не бывало принялась выспрашивать Уильяма о его самочувствии. Он отвечал – сначала неловко, но потом, ободренный вниманием девушки, осмелел, почувствовал себя свободнее, и вскоре они уже мило болтали, перескакивая с темы на тему.
Глядя на девушку, Уильям то и дело вспоминал тот неожиданный поцелуй, которым они едва успели обменяться под плеск фонтанов и крики разбуженных праздником попугаев. Судя по тому, что Элейна то и дело бросала на него испытующие взгляды, она думала о том же. Женщин привязывают к мужчине их же собственные милости, и чем снисходительнее девушка позволит себе быть в любви, тем горячее она будет искать повод для этой снисходительности. Больше всего Уильяму хотелось вернуться к тем речам, что вели они той ночью, но ни у одного из них не хватало на это духу.
Вместо того чтобы говорить о владеющих ими чувствах, они заговорили о том, что интересовало их менее всего, – о новостях минувших дней.
– Мой отец был крайне взволнован несчастным случаем, приключившимся с вами в ту ночь. Дело в том, что батюшка, как только вы оправитесь, собирается дать вам какое-то важное поручение. Наш маленький губернатор очень рассердился на рабов с плантаций, потому что подозревает, что это они навели на вас порчу, – они молятся по ночам своим злобным богам, и после их сборищ на острове обязательно случается какая-нибудь беда.