В погоне за счастьем

Джеймс Тигэн

— Прежде, чем мы уйдем, надо постараться еще что-нибудь вытащить из машины.

— Ру, наше путешествие не слишком похоже на медовый месяц, да?

— Совершенно не похоже!

— И все же это нечто вроде медового месяца. Мы вместе — и больше никого на много миль вокруг.

— Никого и ничего — ни кроватей, ни ресторанов, ни магазинов, ни театров…

— Конечно, это необычный медовый месяц. И если мы останемся живы после него, то сумеем в будущем перенести любые трудности, с которыми столкнет нас жизнь. Это настоящее испытание для

нас, не так ли?

— Да, — прошептала Ру. — Да, это испытание.

Спустя час дождь прекратился, и Маркус убедил Ру, что им пора в путь. Из своей блузки она соорудила ему повязку для больной руки, и они осмотрели «лендровер». Опасения Ру насчет рации подтвердились. Единственным светлым пятном оказалось то, что ей с помощью сучковатой палки удалось вытащить из машины несколько предметов одежды и сумку с остатками еды. В ней оказалось немного шоколада и зачерствевший рогалик. Термос был пуст, но Маркус решил взять его с собой на тот случай, если понадобится нести воду.

— Пойдем, — сказал он. — Посмотрим, сколько мы сумеем пройти до наступления темноты.

Ру согласно кивнула. Они уже столько пережили, что будет просто несправедливо, если они все же погибнут.

— В этом районе очень мало подножного корма, но даже если и будут попадаться ягоды, есть их опасно, — предупредил Маркус. — То, что употребляют в пищу аборигены, может оказаться ядовитым, если не приготовить как следует по их рецептам.

— Ничего, потерпим, — заверила Ру. Она надеялась, что они пересилят голод.

Вскоре они спустились в другой овраг, почти ущелье, и там оказалось много глубоких луж. Приходилось затрачивать много времени, чтобы обходить их и отыскивать относительно сухие участки. Иногда они брались за руки, разговаривали, обмениваясь воспоминаниями о прошлом. А вот о будущем практически не говорили, как бы боясь искушать судьбу. У Ру здорово разболелась лодыжка, но она не сказала об этом Маркусу. Ведь он наверняка чувствует себя гораздо хуже, но все же продолжает путь. Ру совсем потеряла ориентацию и просто следовала за Маркусом, надеясь, что он знает куда идет. Она была довольна тем, что роль лидера перешла сейчас к Маркусу. Он знает эти места, а она всю жизнь жила в городе на побережье, а не на этих суровых землях.

— Надо опасаться змей, — предупредил Маркус, — дождь многих из них выгнал из нор.

— О Господи, — только и пробормотала Ру.

Темнота настигла их примерно через час пути. Некоторое время Ру брела в каком-то оцепенении, смутно соображая, что становится все труднее различать дорогу. Маркус сказал, что это какая-то местная тропа, которая идет почти параллельно дороге на Джимбалу. Когда он решил, что пора останавливаться на ночлег, Ру не испытывала ничего, кроме радости, что больше не надо идти.

Место для отдыха, которое они выбрали, оказалось не очень удобным, но все же оно было лучше, чем склон под дикой вишней. Относительно сухой участок земли,

покрытый высокой травой. Маркус наломал веток кустов и соорудил нечто вроде лежанки. Накрыв их одеялом, он жестом пригласил Ру прилечь.

— Жесткое ложе, — как бы извиняясь, сказал он. — Но одной рукой я не смог устроить ничего лучшего.

— Сойдет, — успокоила его Ру.

В наступивших сумерках она выглядела такой усталой, что у Маркуса сжалось сердце от жалости, хотя и сам он находился не в лучшем состоянии. Они улеглись, накрылись вторым одеялом и тесно прижались друг к другу, чтобы согреться. Маркус обнял Ру здоровой рукой, стараясь устроить больное плечо поудобнее. Однако это ему не очень-то удалось.

Интересно, сожалеет ли Ру о том, что случилось после исчезновения Джона? Наверняка сожалеет. Любая женщина предпочла бы спокойный и безопасный медовый месяц такому вот жуткому путешествию.

— А куда вы с Джоном собирались поехать во время медового месяца? — неожиданно для самого себя спросил Маркус. Сначала ему показалось, что Ру не собирается отвечать на его вопрос, но он ошибся.

— В круиз на Самоа, но не сразу после свадьбы. Сначала мы хотели… — Должно быть Ру душили слезы, потому что в темноте ее голос прозвучал как-то очень странно.

— Насладиться друг другом дома, — закончил за нее Маркус и поморщился, недовольный тем, что слова его прозвучали гораздо грубее, чем он хотел. Если он не сможет контролировать свою злость на Джона, это создаст им с Ру серьезную проблему. — Я думаю, что ты сейчас уже сожалеешь о том, что не вышла за него замуж. Лучше уж лежать с ним в уютной постели, чем возиться тут со мной.

— Я не знаю, — призналась Ру, и в голосе ее явно слышалась печаль.

— Но тебе следует окончательно определиться в своем отношении к Джону, прежде чем ты снова увидишь его.

— Ты прав, но… — Некоторое время Ру молчала, потом ее неожиданно прорвало: — Я люблю тебя, Маркус, но все произошло так внезапно, да еще эта ужасная обстановка! Похоже, я еще не могу во всем этом разобраться. — Она вздохнула. — И, разумеется, я до сих пор беспокоюсь о Джоне.

— А тебе следует беспокоиться о себе, — резким тоном бросил Маркус.

— Я и беспокоюсь — о нас с тобой. Тебе ведь надо в больницу. — Ру дотронулась до щеки Маркуса. — Как странно, я люблю человека, которого знаю так мало.

— По сравнению с большинством людей, я просто открытая книга. Тебе все известно обо мне, даже о моих школьных журналистских проделках. Что ты еще хочешь знать?

— Ты был женат?

— Нет. Не встретил женщину, с которой захотелось бы связать свою жизнь. Я даже начал привыкать к одиночеству.

— И не был обручен? Не жил с женщиной в гражданском браке?

— Если и жил, то не больше недели, — честно признался Маркус. — Я ведь много времени проводил в поместье… и еще в горячих точках по всему миру. А ведя такой образ жизни, трудно встретить, как сказала бы мама, порядочную девушку.