В погоне за собой, или Удивительная история Старика
Шрифт:
Вскоре мне эта передача наскучила, и тогда я вновь принялся переключать каналы, и вдруг наткнулся на развлекательное шоу. Суть его заключалась в том, что к двум ведущим, мужчине и женщине, и еще полному залу людей приходили «на растерзание» гости, выносившие свои семейные проблемы на всеобщее обозрение публики.
– В-о-от! То, что нужно,– одобрил я и отложил пульт в сторону, свободной рукой почесывая сквозь засаленную ткань футболки свою волосатую грудь.
Спустя двадцать минут история меня так затянула, что я потерял счет времени.
Часто смеясь над гостями, мой
Вдоволь нахохотавшись, перемыв всем косточки и досмотрев до того момента, когда то смеявшиеся, то повышавшие голос ведущие послали куда подальше своих гостей, а затем объявили окончание выпуска и пожелали телезрителям удачи и хорошего настроения, я сделал вывод, что все, сидевшие там, полнейшие дураки, и с приятной легкостью поднялся на ноги.
Стряхнув с майки крошки прямиком на пол, я осмотрелся и таки забрал грязную посуду и отнес все на кухню.
Помыв чашку уже, наверно, десятый раз за вечер, убрал ее в шкаф и взглянул на циферблат настенных часов, подаренных матерью жены на год моей с ее дочуркой совместной жизни.
«Давно следовало их выбросить»,– подумал я, но часы висели высоко, потому, чтобы достать их, нужно было нести стул, а он находился в другой комнате, потому я поленился и отложил это намерение на следующий раз. Снова.
Стрелки указывали на 11:34.
Осознавая, что пора бы уже укладываться спать, я решил перед этим принять душ и, зайдя в небольшую ванную комнату, по привычке, так и не исчезнувшей после развода, закрылся на шпингалет.
Стянув с себя замусоленную футболку и бросив ее рядом со стиральной машинкой, я случайно взглянул в зеркало и увидел свое отражение. Оно мне не понравилось, но не настолько сильно, как если бы я посмотрел на него сейчас, спустя восемь лет.
Колкая щетина, уставшие глаза, правый висок весь в маленьких прыщиках.
– Красавчик,– сказал тогда я и еле заметно улыбнулся той улыбкой, какой улыбаются измученные своей никчемностью, погруженные в глубокую апатию люди.
И куда делся тот жизнерадостный мальчик, с таким оптимистичным настроем смотревший в будущее, думавший, что сможет покорить все верха, на которые нацелится? Где не там мне не повезло свернуть, что из этого любопытного, всем интересующегося, с искрящимися глазами ребенка я превратился в живого мертвеца? Призрака. Да, в самого настоящего призрака. Как так вышло? Тогда ответа мне известно не было.
Стянув с себя оставшуюся на теле одежду, я бросил ее рядом с футболкой, забрался в ванну, заткнул отверстие слива пробкой, включил горячую воду, и устроился в наполовину лежачее, наполовину сидячее положение, словно покоился на больничной койке под капельницей.
Ударяясь о дно ванны, струя воды постепенно наполняла ее, и я бездумно таращился на облупленный потолок, слушая при этом шипение и представляя, что сейчас нахожусь у какого-нибудь водопада. Вокруг меня множество зелени, ее
Но, открыв глаза и осмотревшись, я увидел лишь старую потертую плитку на полу и стенах, потемневшую от старости дверь, и грязный потолок, и легкая, неплотная галлюцинация тут же пропала, развеялась, будто дымка в воздухе. Жуткая реальность затягивала в свою тьму счастье, будто черная дыра. Какое же это неприятное слово. Реальность. Оно убивает всякое воображение, оставляя за собой лишь серое и угрюмое настоящее.
Подождав, пока ванна наполнится, я выключил воду и около получаса пролежал без движений, лишь моя грудная клетка приподнималась и опускалась при дыхании. Когда же меня едва не унес сон, я понял, что пришло время вылезать, принял быстрый душ, вымывшись шампунем с запахом мандарина, а после вылез и обтерся полотенцем. Не задумываясь, надел ту же одежду, в которой пришел, и направился в спальню, где упал на кровать и завел будильник.
Решив перед сном посмотреть какие-нибудь смешные видео, я открыл социальные сети и принялся просматривать последние публикации. Глаза уже слипались, но я все равно продолжал смотреть, не желая ложиться спать. Так не хотелось, чтобы наступал следующий рабочий день!
И все же по истечении тридцати минут я отложил телефон на прикроватную тумбу и погрузился в ночную тьму.
II
Спустя семь часов раздался самый ненавистный звук в мире, заставив меня пробудиться.
Разлепив под него глаза, я нащупал рукой будильник и отключил его, после чего сел и широко зевнул. Сбросив с себя одеяло, я почувствовал, как мое тело озябло и содрогнулось, и едва не соблазнился вновь им укрыться и лечь обратно. Понимая, что сила воли моя не безгранична, я встал с кровати и направился в ванную комнату. Спустя несколько минут стало легче.
Умывшись и почистив зубы, я медленно оделся и, даже не позавтракав, вышел из своей убогой, тесной, и даже при утреннем и дневном свете покрытой мраком квартирки с тяжким грузом на сердце.
Тротуары были полны людей, шедших в разные стороны по своим делам, и на лицах большинства застыли те же самые выражения, что и у меня.
Добравшись до входа в метро улицы Горемыки, на которой я жил, я спустился под землю и через десять минут уже ехал в поезде, сидя на одном из немногочисленных свободных мест.
Попивая из картонного стаканчика капучино, купленный по пути, я, слившись со всеобщей серой массой, не занимал свой мозг ничем и просто смотрел в окно, как вдруг, спустя примерно четверть часа после посадки, в моем кармане завибрировал телефон. Перехватив портфельчик из правой подмышки в левую, тем самым освободив руку, я залез ею в карман, вытащил устройство, и взглянул в окно уведомлений. Мне пришло письмо от Диего Самерса, мужчины старше меня лет на двадцать, у которого я арендовал квартиру.