В погоне за вечностью

Беркут Каролина

Изабелла весело рассмеялась.

– Я бы тоже хотела хоть раз прикоснуться к предметам старины в их нетронутом виде. До того, как археологи обработают их своими инструментами и растворами. Но это всего лишь мечты, папа. Я большую часть жизни изучаю письменность и историю, а не методы ведения раскопок. В этой области я - работник тыла. Так что музей, это как раз то, что мне и нужно.

Девушка замолчала, глядя в лицо отца. Взгляд его так и не вернулся в норму. Невидящие глаза шарили по комнате, по стенам, по ярким проёмам окон, и не реагировали на свет. На лице Бенджамина отразился ужас.

– Белла?
– Отец повертел головой, - Белла, ты здесь? Я ничего не вижу. Где ты? Что происходит?

Кто выключил свет?

Бенджамин попробовал подняться на ноги, и как только встал, то тут же без чувств упал на диван, прямо в тонкие руки дочери.

– Отец!!!!

***

Больничная атмосфера засасывала с самого порога. В нос сразу же ударял этот непередаваемый запах лекарств, растворов, стерильности. Чем пахнет в больнице?

Страхом.

Изабелла чувствовала, как от охватившего её ужаса дрожат пальцы на руках. Отца по скорой увезли в больницу более двух часов назад. И до сих пор ей так и не сказали что с ним. Неизвестность ужасно выматывала, заставляя думать о самом худшем. Неприятные мысли роились в её мозгу, словно надоедливые зелёные мухи. Белла гнала их порочь, не желая даже в мыслях думать о плохом. Отец у неё всегда был крепким. Сильным. Выносливым. Изабелла даже не могла вспомнить, когда папа последний раз страдал от обычной простуды. Что с ним могло произойти? Это просто кровеносное давление, или солнечный удар, или что-то ещё. Сейчас ему вколют какие-нибудь витамины, пропишут на пару дней постельный режим, правильное питание и хороший уход. И всё будет как прежде. Всё наладится.

Девушка почувствовала, как в больнице запахло надеждой. Мысли наконец перестали переполнять её и без того усталую после долгого перелёта голову. Девушка вяло опустилась на кушетку в больничном коридоре, ожидая, когда к ней выйдет лечащий врач отца.

Нет ничего хуже ожидания. Минуты текли слишком медленно. Изабелла то и дело смотрела на часы на своем запястье, и ей казалось, что стрелки на циферблате стоят. Замерли. Она снова почувствовала, что начинает дрожать от волнения.

Как раз в это время дверь из хирургического отделения отворилась, и ей на встречу вышел пожилой усталый врач в белоснежном халате.

– Вы Изабелла МакДжефферсон?
– Сухим деловым тоном, обратился к ней доктор Диего Костилос.
– Бенджамин МакДжефферсон ваш отец?

– Да.
– Девушка закивала головой.
– Всё верно. Скажите, что с ним? Что-то серьёзное?

– Мне очень жаль.
– Твёрдо, без намёка на жалость ответил ей врач.
– У вашего отца рак головного мозга. Последняя стадия. Не операбельна.

Изабелла почувствовала, как в её горле встал ком. Сердце пропустило удар. Рак! Неоперабельный! Лечить отца не будут... О, Боже...

– Неужели ничего уже нельзя сделать?
– Тихим, слегка осипшим голосом выдавила она.
– Химиотерапия. Лазер. Что угодно. Сделайте хоть что-нибудь. Хоть что-нибудь. Умоляю.

– У вашего отца опухоль в голове размером со сливу.
– Доктор Костилос развёл руками.
– Пошло давление на глазные яблоки, и зрение к нему уже не вернётся. На такой запущенной стадии медицина бессильна. Готовьтесь к худшему, мисс МакДжефферсон. Мне очень жаль.

Фраза прозвучала заученно. Видимо доктор Костилос говорил это уже не в первый раз, и не вкладывал в слова эмоции. По виду хирурга ни за что нельзя предположить, что он может хоть кому-то сострадать. Так сухо и равнодушно он произнёс эти слова. Белла ощутила, что вот-вот расплачется.

– Сколько? Сколько времени ему осталось?
– Сдерживая рыдания, выговорила она.

– Пару месяцев. Если повезёт, то протянет и все три месяца.
– Врач тоже устало вздохнул, развернулся, и быстрым шагом скрылся в хирургическом отделении, оставляя Изабеллу одну со своим горем

в прохладном больничном коридоре.

Девушка безвольной куклой упала обратно на кушетку.

В больнице пахло тленом. И как она раньше этого не ощущала?

Сдерживать слёзы было бессмысленно. И они солёными дорожками стекали и стекали из её глаз. Белла почувствовала, как она устала за сегодня. Тяжесть дней навалилась на неё как-то сразу, всем своим грузом, видимо сказался долгий перелёт, поездка до дома, потом из дома в больницу. И теперь такое... Боже, что же ей теперь делать? За что хвататься в первую очередь? С чего начать?

Девушка заломила руки, от безысходности. Неужели всё так плохо, как говорит этот врач? Может быть, стоит отвезти отца в другую клинику? В Германию или в Израиль? Нельзя сдаваться. Только не сейчас, когда папа так нуждается в ней.

Она что-нибудь придумает. Она не опустит руки.

Запах тлена никуда не делся. Хоть Белла и знала, что это пахнет обыкновенный фенол - сильный антисептик, которым дезинфицируют помещения в поликлиниках. Дух больницы, вот он ты какой.

Смахнув рукой слёзы с невидящих глаз, девушка решительно поднялась, и почти нос к носу столкнулась с мужчиной в белом халате. Тот шёл целеустремленным шагом с верхнего этажа, а за ним не отставая ни на дюйм, следовали трое армейских парней в камуфляже и с автоматами за спинами. Удары тяжелых шнурованных ботинок о плитку пола эхом разносились по всему больничному коридору. Не каждый день увидишь такую компанию в стенах медицинских учреждений. В прочем, ей это всё сейчас без разницы.

– Такая красавица, и плачет?
– Мужчина в белом халате окинул её небрежным оценивающим взглядом.
– Что-то случилось, милая? Я могу помочь. Разумеется не за просто так.
– И он криво усмехнулся.

Белла прочла на его бейджике, приколотом к лацкану белого халата: 'Питер Вангарет Нано-биологический исследовательский институт Сан-Паулу'. Что этот тип забыл здесь, в Рио? Нано-биолог? Да еще и из Сан-Паулу. Чего его сюда занесло? А, впрочем, без разницы.

– О, чёрт возьми, Питер, - проворчал один из парней в камуфляже.
– Машина ждёт внизу, времени и так в обрез. А ты ещё умудряешься кадрить девок! Пошли уже, герой-любовник. И так опаздываем.

Питер наигранно рассмеялся, ещё раз окинул девушку оценивающим взглядом, и развернулся к парню с автоматом.

– В этом ты прав, Ник, времени у нас действительно нет. Но с другой стороны, как скоро я ещё смогу насладиться приятным женским обществом? Ты ведь знаешь, что нас ждет. Так что не мешай мне беседовать с этой красоткой.
– Питер ей подмигнул, и Белла ощутила, что её сейчас вырвет. Мужчина казался ей неприятным во всех отношениях.

– Мисс МакДжефферсон?
– Из хирургического отделения к ней возвращался лечащий врач её отца, Доктор Костилос.
– Вы еще не подписали необходимые для госпитализации документы. Здесь нужно ваше согласие на лечение и обследование Бенджамина МакДжеффрсона. Необходима подпись, вот тут. И ещё вот тут.

Изабелла, не читая, поставила свою размашистую подпись, куда указывал ей врач.

– Вы Изабелла МакДжефферсон?
– теперь Питер смотрел на неё серьезно, слегка прищурив один глаз. И этот взгляд Белле не нравился. И откуда он знает её имя? Ведь Доктор Костилос обратился к ней по фамилии.

– Да.
– Девушка закончила ставить подписи. Руки у неё слегка дрожали. И внешний вид, наверное, был тот ещё. После всех перелётов, в мятой блузке и юбке.

– Эй, ребята.
– Питер снова обернулся к парням позади него и улыбнулся, злорадно скаля зубы. Любая акула бы позавидовала.
– Умение кадрить девок тоже иногда приносит положительные результаты. Машина нам больше не понадобится. Отпускай водителя, Николас.