В погоне за звездой
Шрифт:
— Оставьте надежды на отель, — перебил ее Лаки.
— Да ну? — Она в удивлении подняла брови — жест, перенятый ею у отца, — сложила руки на груди и почувствовала, как блузка прилипает к телу. Мокрому и худому. Что бы там Лаки ни сказал про отель, она очень надеялась, что кондиционер-то, по крайней мере, там есть. — Почему же это?
— Да потому, что в Тихом Заливе нет никаких отелей. Нет ни дорогих бутиков, ни салонов красоты, к которым вы, без сомнения, привыкли. Да, там нет даже супермаркетов. Разве что «Еда и топливо» Джони Мерфи. И еще рынок. И еще галерея искусства
— Надо же, — пробормотала она, даже не желая разгадывать, что такое искусство непрерывного показа. — Я с трудом могу поверить, что в городе может быть только одно здание. А вы не шутите с худосочной городской барышней, мистер О'Нил?
— А я думал, что насчет фигуры мы уже все обсудили, мисс Ланкастер. — (Зак снова прыснул в кулак.) — Помните, откуда я обещал откусить кусочек? И кажется, я не одинок в этом своем желании. Ведь, пока мы шли по залу аэропорта, не один мужчина свернул себе шею, следя за вашими ножками, едва прикрытыми кургузой юбчонкой.
— Так… Теперь вы еще обвиняете меня в том, что я ношу короткие юбки?
— Дорогая мисс, в короткой юбке самой по себе нет ничего криминального, — сказал Лаки со смехом. О господи, да он, кажется, на самом деле начинает увлекаться этой женщиной. — Опасно то, что она демонстрирует: в любом физически здоровом мужчине поневоле пробуждаются вполне определенные желания и воображение рисует ему разные картины…
— Грязные, вы хотели сказать!
— Эротические, мисс, — поправил он ее, ничуть не смущаясь. — Даже такой чурбан, как я, знает разницу.
Джуд с сомнением посмотрела на Лаки.
— Нет, вы совсем не чурбан. Вы бесподобный тактик в переговорах. — Джуд подумала, что отцу, который славился умением вести переговоры, был бы по душе Лаки О'Нил с его необычными приемами.
— Что же, это в самом деле так, — задумался он. — Пора, пожалуй, пустить это искусство в дело. Поразмыслю над этим, как только мы разместим вас в «Двойном выстреле». — Он повернулся и зашагал по направлению к красному грузовику.
— Неужели и правда негде остановиться, кроме вашего ранчо? — На этот раз он даже не оглянулся. Джуд побежала следом за ним, проклиная себя за то, что с утра не надела в офис брюки.
— Правда.
Он остановился перед высоким грузовиком, который представлял собой западный вариант «ягуара». У ее отца был такой же в гараже, в летнем домике Хэмптонов.
— Вы более чем желанная гостья в нашем доме на колесах. — Он открыл дверь глухим щелчком ключа. — Я не гарантирую особого порядка и чистоты, но вы, без сомнения, можете считаться аристократкой среди всех рогатых негодниц, которые здесь когда-либо побывали.
Ее сердце подпрыгнуло и упало.
— Так в городе действительно нет отеля или хотя бы небольшой гостиницы?
— Я, кажется, уже сказал.
— Понятно. «Еда и топливо». И рынок. — Она тяжело вздохнула, ее выдох пошевелил волосы, растрепавшиеся на ветру и упавшие ей на лицо. — И галерея искусства непрерывного показа, — добавила она с нескрываемой иронией.
— Не судите, пока сами не увидите, — посоветовал он. — Клинт
Похоже, тут обитель тишины и покоя. Болото, одним словом. Джуд уставилась на ковбоя в полном молчании, уверенная, что он разыгрывает ее. А вдруг нет?
— Ну, тогда наверняка поблизости есть какой-нибудь другой город, где…
— Не ближе чем за пятьдесят миль. Каждодневные поездки в город и обратно имеют, конечно, особую прелесть. Особенно во время полуденных гроз.
Однажды по телевизору она видела картину о семье, смытой потоком и оказавшейся в каком-то глухом районе запада. Вайоминг? Монтана? Аризона? Все равно где. Ей это определенно не нравилось.
Вот когда она наконец решила обратить внимание не на то, что он говорит, а на то, о чем молчит. И это придало ей оптимизма.
— Вы не пригласили бы нас к себе на ранчо, если бы не решились позировать.
— Повторяю: пока я своего решения не изменил.
Видя замешательство Джуд, не знавшей, как запрыгнуть в грузовик в своей юбочке и на шпильках, Лаки не колеблясь обхватил ее за талию и с легкостью поднял.
— Я не начинаю никакого дела, пока не уверюсь, что рассмотрел все варианты. Когда ковбой садится на лошадь, значит, он готов на ней ехать.
Джуд внушала себе, что внезапное удовольствие, испытанное ею в его объятиях, объясняется всего лишь перенесенным недавно стрессом. К тому же она устала в пути, а сейчас потеряла чувство ориентации в пространстве, когда так неожиданно оказалась парящей в воздухе.
— Или я потеряла рассудок на солнце, — пробормотала она, когда он сел рядом в кабине грузовика, оставив заднее сиденье для Зака, — или начинаю кое-что понимать в вашей жизни.
Он бросил на нее косой взгляд и повернул ключ зажигания, приводя машину в действие. Горячий воздух, который был еще горячее, чем снаружи, заструился из-под приборной панели, растрепав ей волосы. Казалось, на нее дохнул ветер пустыни.
Он посмотрел на нее своими карими, медного оттенка глазами так, что она подумала, все ли в порядке с ее макияжем, и достала зеркальце.
— Ничего, еще многое поймешь. — Темной от загара рукой Лаки погладил ее светлые волосы. Этаким братским жестом. — Мы еще сделаем из тебя настоящую фермершу, Нью-Йорк.
Она скрестила руки на груди.
— Я бы не была такой уверенной на твоем месте, ковбой.
Он с усмешкой завел машину, и они наконец поехали.
— А ты барышня с огоньком. Баку ты придешься по вкусу.