В поисках будущего
Шрифт:
— Его отец нас оставил.
Джекпот.
— О, простите меня, — говорю я со всей серьезной искренностью, какую только смог собрать, учитывая быстро бегающие грязные мыслишки в моей голове.
Но она только кривит губы в безнадежной улыбке и пожимает плечом.
— Ничего особенного.
— Ну, — говорю я, делая следующее движение, — он должно быть идиот, раз сбежал от таких детей, — я протягиваю руку, чтобы играючи дернуть дочку Миссис Мамочки за кудряшки. — Как тебя зовут, красавица?
Дочка
— Эмми, — шепчет она, и ее пухлые щечки горят от стеснения. Видите? Даже трехлетки не могут передо мной устоять.
— А я Джеймс, кстати, — говорю я так, будто она может этого не знать.
Она знает.
— Я знаю, — кивает Миссис Мамочка. — Я Каролин.
— Ну, очень приятно познакомиться с вами, Каролин. И Томас. И Эмми, — Эмми хихикает при звуке своего имени и прячет лицо в плече своей матери.
— А я Шарлотт, — о, да. Один участник нашей вечеринки остался неупомянутым, хотя ей точно нужно немного времени, чтобы представиться. Каролин вежливо улыбается, и Шарлотт выглядит довольной собой, когда мы сворачиваем за угол к УУУ.
Отделение в Косом Переулке — первое и до сих пор самое большое, хотя и не единственное. Все время расширяется и сейчас занимает почти целый квартал. Оно заполнено конечно, несмотря на то, что в школе начались уроки. Каким-то чудом мы проникаем туда незамеченными, и я веду всех к задней части магазина в поисках кого-нибудь из своих родственников. И нахожу одного быстро, когда игрушечная палочка упирается мне в затылок.
Это Фред, и сказать, что я рад его видеть, будет преуменьшением. Я всегда рад видеть Фреда. Он мой любимый родственник и, можно сказать, лучший друг, даже сейчас мы привязаны друг к другу, несмотря ни на что.
Я представляю его нашим новым друзьям и не пропускаю то, как одобрительно он оглядывает Каролин. Он явно тоже почувствовал волны МЛП, как и я, и вот поэтому, леди и джентльмены, мы с Фредом так отлично ладим.
— Ну, видишь? — серьезно говорю я Томасу. — Они действительно хозяева этого места. Иди и выбери себе, что захочешь.
— О, вам совершенно не следует… — Каролин начинает протестовать, но я поднимаю руку и заставляю ее умолкнуть.
— Я этого хочу.
Она улыбается так широко, что мне кажется, ее лицо сейчас треснет. Шарлотт выглядит так, будто хочет кого-нибудь убить, Фред смотрит со скрытым весельем, а Томас начинает шарить по магазину. Я почти предлагаю Эмми то же самое, но оказываюсь в невыгодном положении, когда спустя секунду она внезапно громко чихает и забрызгивает соплями рукав блузки Шарлотт. Я не могу сдержаться и смеюсь. Шарлотт в ужасе, как и Каролин, которая начинает тут же быстро и длинно извиняться. Фред борется с собственным смехом, пока предлагает Шарлотт носовой платок, чтобы очистить блузку.
Еще немного болтовни, и появляется Томас, закончивший обыск магазина. Мы с Фредом упаковываем его товары, и Каролин благодарит нас снова и снова. Кажется, что она с каждой секундой становится все сексуальнее, если такое возможно, так что я достаю три билета в верхнюю ложу на матч открытия и протягиваю ей.
— Вы должны привести Томаса на матч, — между прочим говорю я. — Он сможет увидеть остальную команду.
Томас выглядит совершенно обалделым, а Каролин — потрясенной,
— Ты знаешь, что заплатишь за это дерьмо, верно? — спрашивает Фред, когда они удаляются на достаточное расстояние.
Я лишь подталкиваю его плечом.
— Ты мне как брат, Фредди. Ты ведь не станешь требовать, чтобы я заплатил за парочку игрушек?
— Ты хоть раз в жизни давал своему брату хоть что-то бесплатно?
— Туше, — я лезу в карман и бросаю горсть галеонов на стол.
— За мной остальное, — обещаю я, но Фред лишь закатывает глаза и кидает золото в кассу.
— Мы закончили? — вмешивается Шарлотт, и ее обычно сладенький тон приправлен раздражением. — Мне нужно вернуться домой и сжечь этот наряд.
Только Шарлотт может предложить сжечь весь наряд просто потому, что двухлетка на него чихнула. Она выглядит так, будто у нее в любой момент может начаться истерика, а так как у меня нет с собой лекарств, чтоб ее успокоить, я легонько толкаю Фреда и быстро говорю ему до свиданья.
Мы аппарируем назад в мою квартиру, и Шарлотт сразу же начинает сдирать с себя испорченную одежду. Я не протестую, потому что на нее стоит взглянуть без одежды. Это несколько забавно — смотреть, как она с ума сходит из-за соплей младенца, учитывая, что не далее, как недели две назад пыталась убедить меня, что мы должны завести ребенка. Не то чтобы это было удивительно, потому что она вечно пытается меня на что-то уговорить, вечно делает намеки, что нам-де надо съехаться, или завести ребенка, или — ее самое любимое предложение — пожениться. Мой ответ всегда одинаков — я невнятно что-то бормочу и занимаю себя тем, что начинаю рыться в шкафах или что там оказывается поблизости, когда она появляется с одной из своих идей.
Конечно же я не собираюсь просить ее переехать ко мне или по собственной воле брюхатить ее (хотя и понимаю, что с этим она может попытаться разобраться сама, так что я вдвойне, втройне осторожен), и уж точно я не собираюсь покупать обручальное кольцо. Не то чтобы мне не нравилась Шарлотт — она мне немного нравится. Хорошенькая, знаменитая и великолепно служит своей цели. Но в этом все и дело — цель. Она — что-то, с чем можно пройтись перед камерами и взять с собой туда, где тебя могут сфотографировать, и, в конце концов, она отлично трахается. Но на этом собственно и все, а то, что она еще себе воображает, остается только в ее голове. Если бы я по-настоящему относился к ней серьезно, то не покупался бы на постоянные предложения от многочисленных квиддичных фанаток. Но в любом случае, я полагаю, она официально моя «девушка», но это все, чем она была и будет.
— Ты не уважаешь меня, — говорит она ни с того ни с сего, открывая шкаф и доставая одно из своих многочисленных платьев, что держит здесь.
Я немного удивлен, потому что она редко такое говорит. Я смотрю, как она натягивает через голову короткое серое платье и выкидывает испорченную блузку и подходящие к ней брюки.
— Прости? — спрашиваю я, поднимая брови и требуя дальнейшего объяснения.
— Ты не уважаешь меня, — говорит она, складывая руки на груди и перебрасывая свои длинные темные волосы через плечо. — Ты почти затащил эту разведенку себе в постель у меня на глазах!