В поисках цели
Шрифт:
— Вот теперь уже уш точно, солнце, пляж, и море! — протянул я, глядя на лазурную гладь вод, толпы отдыхающих, небесное светило и пару парусников — И недовольная маман — перевел взгляд на кровинку, лицезрея её хмурое-разхмурое лицо на шезлонге.
Тоже, кстати, не бесплатном.
Но не это её беспокоит, а… например вон та крутозадая леди, что сейчас мимо нас прошла. Загорелая, мускулистая, сисятая и молодая. Без тени жира, и в стренга- веревочках. Эхем…
Мама не является некрасивой женщиной, вот уже точно! И все при ней, и грудь есть, и попа, и талия в принципе нормальная… но к бикини
В общем, она настолько бледная, серая мышь, что на фоне местных фитнес красавиц выглядит как моромойка! Прямо как… мишень! Для местных разводил! — сверкнул я глазами — буквально — в адрес одного «типо мачо», а на деле тоже средник, но загорелый, что вдруг решил да подкатить.
Знаю я таких! Колбасников с отрезками. Они точно так же как треть или даже половина этих красивых дам, наживаются на туристах подобных моей маман. Что бледные, серые, и приехали за «счастьем».
А уедут с несчастьем. Хотя может до кого-то и не дойдет. Но я не хочу испытывать судьбу, тем более мая мать скорее из тех женщин, что любят всерьёз и надолго. Она не из тех, что вертит хвостом, и верит в наивную детскую любовь. Отверилась уже. Не девка маленькая. Мама.
А еще маман недовольна мной. Очень сильно недовольна. А дело в том, что она хоть и видела меня в трусах и без них, но… во мгле квартиры… а тут, на свете южного светила, все мое тело выглядит канатом. Витым, стальным, и закаленным, с кубиками пресса на животике, и буграми мышц где только можно.
Руках, ногах, спине, плечах и шей. И на груди ведь тоже! Что даже сисек не видать. Мужик мужиком ведь блин! Носок только в трусы запихать надо, а то они мне тоже, немного не в размер, и делают рельеф органа полового, но не мужского.
Ладно, если так подумать! То не все уж столь печально! И я умею скрывать свою перекаченность — просто позировать не надо, и естественная прослойка пусть и тонкого, но жира, скроет большую часть рельефа до уровня не бросаемого в глаза с наскока. А то такая статуэтка — пигалица перекаченная" и правда выглядит наверняка погано. Наверно даже омерзительна.
— Хочу загар — сказал я, и снял купальник.
Верхнею его часть.
— Саша! — возмутилась мама где-то через час.
Разбудив меня, спящего рядом на песке, обнаружив отсутствие купальной принадлежности. О чем тут же и «намекнула», я в ответ лишь отмахнулся, на живот перевернулся.
Ну а ближе к вечеру — пошли купаться.
— Вода как парное молоко! — сказала мама, и я с ней целиком и полностью согласен.
Блаженство!
— Магмойды? — проснулся я среди ночи в холодном поту.
Я их чувствую! Рядом! Совсем рядом! Ужасно рядом! Всего два километра на восток…
Соскочил, выбежал из домика в одних трусах — Туда! — определился с направлением, и сиганув через низенький заборчик отделяющий двор от улицы, припустил по дороге в нужном направлении.
Надо успеть! Надо… пока они не размножились! Пока их не стало слишком много! Быстрее! Быстрее! Еще быстрее! — оторвался от земли, и
Свет призрачных коньков пропал, и я, пролетев мордой вперед еще несколько метров, впечатался всем телом в абразивный грунт, на самом краю обрыва. Разодрал себе наверное ВСЁ! И стискивая зубы до скрипа, от мгновенно прилетевшего отката за столь резку остановку, и закрытие краника уже во всю хлестающей Силы. Но зато застыл как раз на самом краешке, что только нос за грань крутого склона выпирает.
Нет, вообще-то я мог бы и сигануть с него! С этого пятидесятиметрового обрыва! Туда, вниз, на каменистый пляж, где злые мужики развоплощают огненных големов друг за другом.
С глухими хлопками, махмойды лопаются как шарики воздушные. С такими же хлопками, неведомые снаряды покидают железные трубки дюжины солдат, что тварей упокоевают. Один, второй третий… еще выстрел, и вот последний и самый большой, разлетелся на куски.
Правда ноги… а нет, пацаны ученые, и добили и их, чтоб те не решили сформировать меленьких големчиков, и начать бегать по округе, поджигая все. Осталось только лужа лавы, от всего вторжения, нередко губившего миры.
А, ну вон там еще воронка есть, уже наполовину затопленная морем и давно остывшая. И след на камнях гальки, как будто кто-то накакал, приняв предварительно порцию пургена. Неее! Мне тут делать нечего! Я только па… а почему собственно это все скрывают?
Над головой пролетел вертолет.
Пофиг! Надо валить! Пока отцепление не выставили. Встал — зашатался, приподнялся над землей — офигел от скрутившего все тело неконтролируемого спазма. Ну нафиг! Ногами! И без всего! Не то я до дому доеду по частям. Если повторить сею ночь — уж точно.
Обратно бежал существенно дольше, рассуждая почему, зачем и для чего. Да и к тому же — постоянно осматривался! Чтобы не нарваться на какой-нибудь патруль в лунном свете полной луны — тут ночь как день! Ну, почти. Или просто на случайного прохожего, что решил погулять теплой летней ночью. Я бы и сам погулял! Да предпочту стонать где-то «дома» и в подушку, чем тут и под кустом. Тело требует отдыха, небольшой разминки, что я выполню уже перед сном, ну и, возможно, массажа.
А еще молока. Очень много молока! И хлеба. И сала. И просто ЖРАТЬ! Я за час сжег столько калорий, сколько некоторым хватает на день! А то и на неделю. А при моем весе… теперь просто адски хочется кушать.
Терпи казак! — и я перепрыгнул через заборчик обратно во двор со снятым летним домиком. Выполнил обещанную разминку, забрел домой пошатываясь. Разбудил ненароком маман:
— Саш, ты че не спишь?
— В туалет ходила.
И упал на свой «диван». Все! Спасть! И пока враги не начнут штурмовать этот дом — меня не кантовать!
Нда, отпуск для меня походу кончился — внутренне простонал я, на утро осматривая собственную грудь.
И тут же плюхаясь на кровать, притворяясь спящим, так как в избушечку вошла мать.