В поисках единорога
Шрифт:
Все замолчали от этого неожиданного вмешательства. Жанна очень редко говорила за столом, только в тех случаях, когда это было необходимо для соблюдения вежливости.
– Ну, про любовь я ничего не знаю, – заговорил после паузы епископ де Брисоне. – Но результаты этого союза уже вполне ощутимы. Враждующие стороны в общем и целом примирились благодаря браку этих двух королевских роз. Королева очень быстро подарила Англии наследника, родила потом дочь, а теперь опять ждут пополнения в семействе. Артур, принц Уэльский, подрастает и уже обзавелся весьма перспективной невестой – Екатериной, младшей дочерью Фердинанда Арагонского и Изабеллы Кастильской. А вот как королева Елизавета может уживаться с матерью короля леди Маргаритой – великая тайна, которую знает только она одна. Эта «черная королева», как ее тайно называют, посвятила всю свою жизнь исполнению
Слева от Маргарет сидел итальянский ученый-дипломат, венецианец Эрмола Барбаро. Выходец из знаменитой венецианской семьи профессиональных дипломатов, он всячески подчеркивал свою страсть к науке, убеждая окружающих, что именно место профессора Падуанского университета является для него главным, а назначение венецианским послом каждый раз является для него неприятной неожиданностью. Кудрявый, румяный, голубоглазый, он производил приятное впечатление и удивлял обширными познаниями.
Маргарет почувствовала к нему невольную симпатию, хотя, будучи уже искушенной в европейской дипломатии, она и понимала, как мало можно доверять венецианскому профессиональному дипломату, «случайно» оказавшемуся при французском дворе в разгар обсуждения планов военного похода в Италию. Будучи посаженным за столом рядом с ней, он первым делом сообщил, что совсем недавно находился при бургундском дворе в городе Брюгге (видимо, тоже «случайно проездом»), где видел ее брата («очаровательный молодой человек!») и бабушку, вдовствующую герцогиню Бургундскую («очень интересная особа»). Маргарет промолчала. Она не знала ни своего брата, ни бабушки, а город Брюгге был в ее представлении холодным мрачным местом, совсем не похожим на веселую и цветущую долину Луары. Во всяком случае, такое представление складывалось у нее из рассказов окружающих. Последним соображением она поделилась со своим соседом. Он только загадочно улыбнулся и показал ей на красивый гобелен на стене, изображавший библейскую сцену: «Видите Иерусалим? Эти мощные башни, веселые башенки, ажурные колокольни и нарядные купола – не что иное, как Брюгге». Больше они к этой теме не возвращались.
Маргарет с удовольствием рассказывала удивлявшемуся всему итальянцу о блюдах, которые приносили на стол, – его этот вопрос крайне интересовал. Подали третью перемену.
Сначала внесли жаркое: из дикого кролика, куропатки, каплуна, оленины и других видов мяса. За мясом и птицей последовала жареная рыба: щука, карп, лаврак. Затем подали атлантического осетра в желе, миноги в остром соусе, глазированное мясо. Все это сопровождалось «жареным молоком», или лече, и фрументи, разложенным на особые тарелки.
– Миноги у нас в стране медики рекомендуют не употреблять, несмотря на их превосходный вкус, – отметил Барбаро. – Вы наверняка помните, что их считают причиной смерти Генриха I Английского, наслаждавшегося ими в Нормандии, тогда еще являвшейся английской территорией. Рассказывают, что во времена императора Августа в первом веке до нашей эры жил всадник Ведий Полио. Он был приближенным императора, и тот назначил его управляющим провинцией в Азии. Полио прославился своим изысканным вкусом и изощренной жестокостью: провинившихся рабов он скармливал миногам, которых специально содержал для этой цели. Однажды один из рабов разбил хрустальную чашу. Взбесившийся Полио приказал бросить его в бассейн с миногами. Находившийся у него в гостях Август был настолько шокирован этим поступком, что не только спас раба, но и приказал перебить в доме Полио все ценные сосуды для питья. Нет, мы в Италии миноги не любим, – заключил дипломат. – К тому же они уродливы –
– Я читала труд Бартоломео Платины, – продолжила разговор Маргарет, решившая, что перед образованным человеком можно не скрывать своих знаний, в том числе и латыни, – библиотекаря Ватиканской библиотеки, не так давно скончавшегося от чумы. Это трактат «О благородных удовольствиях и здоровье». Там собрано множество рецептов итальянских блюд. Есть и пирог с миногами. Правда, сам Платина считает его совсем невкусным и приводит скорее для порядка. У нас же, во Франции, миноги ценятся очень высоко, особенно те, которые подают сегодня, – нантские.
«У нас во Франции» – почему-то сегодня Маргарет споткнулась об эту фразу. Что за странный день: призраки прошлого, неведомого ей и нежеланного, как будто столпились вокруг.
– Лече нам в Италии хорошо знакомо, его тоже называют жареным молоком, хотя блюдо считается испанским. Молоко, мука, специи сахар, и все это обжаривается в масле (мы предпочитаем оливковое, а вы здесь, как я понимаю, жарите в животном жире). Сверху сахар – подходит к любому блюду. А что вот это за бесформенная масса, которую поставили перед каждым и называют «фрументи»?
– О, это непременное сопровождение еды. Мне кажется, оно есть везде. Во всяком случае, в Англии и Фландрии его едят еще больше, чем мы. (Ну вот, опять это «мы»!). Главное здесь – это пшеничные зерна, сваренные в густую похлебку-кашицу.
– А, – догадался Барбаро, – это от латинского «frumentum» – «зерно».
– Добавьте много молока и яиц, и блюдо готово. В мясные дни, как сейчас, вместо молока часто добавляют бульон. И имбирь, хотя наш повар предпочитает обходиться без него. Иногда сахар, иногда специи, иногда куски мяса, овощи, кому как нравится. Но этот вариант – самый простой и базовый.
– А ярко-желтый он?..
– Из-за шафрана, который добавляют для яркости. В городе жители обходятся и без него, но за королевским столом это было бы слишком просто.
За столом зашел разговор о Московии, и Барбаро принял в нем активное участие:
– Мой дальний родственник, Иосафат Барбаро – сейчас он глубокий старец, а когда-то был славный путешественник и удачливый дипломат, – не так давно закончил книгу, в которой в частности описывает свое путешествие по Московии и Персии. На этом настоял венецианский дож Агостино Барбариго («Тоже мой родственник», – прошептал он Маргарет). Книга вышла презабавная. Вообще, мы в Италии, мне кажется, гораздо лучше знаем, что такое Московия, чем вы здесь, во Франции.
– Боже мой, но ведь это так далеко! – изумилась Агнесса де Лонгвиль. – Страшно даже представить, сколько времени туда добираться!
– Венецианец Аброджо Контарини подробно описал свой маршрут: он добирался 2,5 месяца, не спеша, с долгими остановками, посещением интересных мест и людей.
– Ну, это не так и долго. Но как там можно было жить, да еще и итальянцу! Говорят, что холод в тех местах ужасен: птицы замерзают на лету, а вода замерзает, вытекая из сосуда.
– Да, страшный московский холод поразил Иосафата. Особенно его удивил рынок в Москве: прямо на льду реки на ногах устанавливают замерзшие мясные туши, они тверды, как мрамор. Стоят, как живые, и смотрят мертвыми глазами перед собой. Бррр! Говорят, ужасное зрелище. Вообще же зима ему понравилась, – покрасовался за своего родственника итальянец, – особенно удобны сани, которые летят по снегу, – чисто, красиво и очень быстро. Летом из-за грязи по Московии не разъездишься, и кусает тебя все время кто-то – таких гигантских слепней, как там, он нигде не видел. Конечно, ему было трудно без фруктов, а винограда там нет вообще! Но продовольствия там невиданное изобилие – хлебом и мясом торгуют не на вес, а на глаз, не беда, если ошибутся. Они варят вкуснейший медовый напиток и пиво из проса, сбивающее с ног. До хмельных напитков русские большие охотники.
– Говорят, их правитель страшен во гневе, все перед ним дрожат. Борода его огромна, и сам он исполинского роста.
– Вида великий князь Иван обыкновенного, а боятся его многие. В прошлом году заболел его наследник, тоже Иван. Был прислан лучший венецианский лекарь, он осмотрел наследника и не сомневался, что сможет вылечить его. А тот взял да и умер. Ох и грозен был Иван. Лекаря казнил немедленно, да и все остальные итальянцы, живущие в Москве – строители, художники, архитекторы – затаились на время, ждали, пока все успокоится. Мы так думаем, что отравили князя. У нынешней жены Ивана – греческой царевны – свой наследник подрастает, зачем ей кто-то еще.