В поисках Эсмеральды
Шрифт:
– Товарищ, вы должны войти в наше положение… Мы обслуживаем большой район… случаются разные недоразумения… редко, разумеется, но случаются. Мы, конечно же, строжайше следим… проводим работу над ошибками… Помнится, как-то раз у гражданина Абрамова родилась двойня, девочки, а у гражданина Абрикосова – тоже двойня, мальчики,
– Предъявите мне запись о регистрации смерти гражданки Смирновой, – насупившись, прервал заведующую Опалин. – Я не намерен тут слушать до вечера, какие еще ошибки совершили ваши служащие…
Анна Андревна поняла, что ей попался крепкий орешек, и пригласила помощника агента с его спутницей в кабинет, где предъявила им гроссбух регистраций. Маруся, жарко дыша, навалилась на плечо Ванечки и пробегала глазами исписанные разнокалиберными почерками страницы.
– Вот! Вот же я! – взвизгнула она. – Смирнова Мария Ивановна… а почему год рождения 1890-й? И число неверное, и… Причина смерти – попала под лошадь! – Повелительница шляп побагровела. – Я – под лошадь? Какая подлость! Кто это придумал, хотела бы я знать?
– Гражданка, не кричите, – хмуро попросил Опалин и обратился к Анне Андреевне. – Вы должны знать почерки ваших служащих. Кто делал эту запись?
Через минуту в кабинет заведующей вошла кудрявая миловидная барышня с ресницами в полщеки. Было заметно, что барышня нервничает, и еще – что ее распирает нешуточное любопытство. Увидев, что Опалин совсем юн и даже не носит форму, она тотчас же успокоилась и с удвоенным любопытством стала коситься на негодующую Марусю, которую помощнику агента пришлось призвать к порядку, потому что она рвалась допросить вновь прибывшую лично.
– Значит, вас зовут… – начал он, повернувшись к барышне.
– Василиса Волкова, – пролепетала барышня.
– Вы
Василиса поступила так: похлопала ресницами, подумала, поглядела на страницу, на величаво застывшую у окна Анну Андреевну, вздохнула и призналась:
– Да. Это была я.
– На основании чего вы зарегистрировали эту смерть? – спросил Опалин, насупившись.
– И я желаю знать, почему я угодила под лошадь! – встряла неугомонная Маруся.
– Он представил свидетельство о смерти, – пролепетала барышня, теряясь.
– Ага, – многозначительно уронил Ваня, взглядом призывая к порядку модистку, которая готова была взорваться. – Он – это кто?
– М… молодой человек.
– Что за молодой человек?
– Я не знаю. Я спросила, родственник ли он… Он сказал… сказал: «Да, конечно, а вы как думаете?»
– Документы он предъявил?
Василиса позеленела.
– Да… свидетельство… я же сказала…
– Свои собственные документы он показал? Хоть какие-нибудь?
Собеседница Опалина готова была расплакаться.
– Я не знала, что это важно… Я не спросила… Я только две недели тут служу…
– Где сейчас свидетельство о смерти, которое он вам предъявил? У вас?
– Он забрал его… Сказал, что оно нужно, чтобы договориться о погребении…
Тут Маруся испустила такой яростный вопль, что Анна Андреевна, стоявшая неподвижно, как скала, подпрыгнула на месте и едва не обронила пенсне.
– Не кричите, гражданка, – буркнул Опалин, который впервые пожалел о том, что взял потерпевшую с собой, и снова обратился к Василисе. – Вы хоть что-нибудь запомнили об этом свидетельстве? Каким учреждением оно было выдано? Какой врач его подписал?
Конец ознакомительного фрагмента.