В поисках Евы
Шрифт:
21. Алгоритм самопознания
– Я всю жизнь чувствовала себя одинокой, и когда жила с родителями, и потом. Внутреннее одиночество грызет еще сильнее, если вокруг тебя люди, люди, люди. Я привыкла к одиночеству, но я так боюсь его.
Ева начала издалека и говорила путано, перескакивая с одного на другое, но это было уже не так важно. Важно то, что она нашлась, обнаружилась, что с ней вроде бы, если судить по внешнему виду, все в порядке, что она теперь сидит в кресле перед Александром, закинув ногу на ногу, и пьет крепкий сладкий чай с имбирем. Таиландская привычка, там, что не сладко, то не чай.
Александр не торопил гостью. Пока ехали в машине,
А может, и не так, но, едва не угодив в детстве под мотоцикл, Александр начал относиться к мотоциклам и мотоциклистам по-особому. Да, конечно, мотоциклист мотоциклисту рознь, и по одной паршивой овце обо всем стаде судить не стоит, но Александру никогда не хотелось иметь мотоцикл, не тянуло ездить на мотоцикле в качестве пассажира, а на дороге он предпочитал держаться подальше от мотоциклистов. Это, в общем-то, несложно – сбрось слегка скорость, и мотоциклист умчится далеко вперед.
– Одиночества не стоит бояться, – сказал Александр, – это же естественно – некоторое время пребывать в одиночестве. А может, и не некоторое, но это тоже естественно. Найти друга, партнера, собеседника несложно, сложно найти такого или такую, чтобы сразу совпасть.
– Как родной ключ с родным замком – сразу и без притираний-доделок! – подхватила Ева. – Знаешь, как говорят иногда: «Им надо притереться друг к другу». Глупости это!..
Александр согласно кивнул. Да, глупости, не надо никогда ни к кому «притираться», люди не подшипники. Присмотреться – да, узнать получше – да, пожертвовать мелочами ради чего-то несоизмеримо большего – да, да, да! Но не «притираться». Процесс «притирания» людей можно представить только в одном виде – когда во время секса два тела трутся друг о друга. Но это же совсем не то притирание, которое принято иметь в виду. Главное, чтобы все складывалось так, как складывается. Естественно и без принуждения. Есть «совпадающий» человек – хорошо, нет – так будет. Одиночество не лечится, и «лечить» его, то есть пытаться избавиться при помощи условно достойных кандидатур, ни в коем случае нельзя. Только хуже будет.
– Один человек, который несколько лет провел на зоне, сказал мне, что сильнее всего там его мучило одиночество. Я его понимаю.
Заварив новую порцию чая, Александр посмотрел многозначительно в глаза Еве и сказал:
– Пора бы рассказать, что случилось. Почему ты решила исчезнуть? И что ты делала все это время?
– Рано ложилась спать! – ответила Ева, уводя взгляд в сторону.
– «Однажды в Америке» – хороший фильм, – заметил Александр. – Не хочешь, не рассказывай, твое дело. Но, как мне кажется, я мог рассчитывать на записочку или звонок. Хотя бы для того, чтобы не волноваться.
– Деньги я верну, – поспешно сказала Ева. – Можешь не сомневаться!
Александру захотелось стукнуть кулаком по столу. Она что, издевается? Разве дело в деньгах? Но он сдержался. Во-первых, потому что совсем недавно уже выходил из себя (выражение-то какое!) и не хотел делать исключения привычкой. Во-вторых, мужчинам не к лицу проявлять подобную несдержанность в женском обществе.
– Дело не в деньгах, – сказал он, делая между словами более длинные
– Заявление?! – ахнула Ева. – Зачем?
– А что я, по-твоему, должен был делать?! – чуть было не сорвался на крик Александр. – Ты исчезла и не даешь о себе знать! Никто из твоих знакомых не знает, где ты и что с тобой! Даже тетка, единственная, можно сказать, родственница, тоже ничего не знает!
– Тетка?! – Глаза Евы стали круглыми от изумления. – А ее-то ты как нашел?
Александр рассказал о своих поисках, начиная с обзвона Евиных знакомых и заканчивая «консультацией» на Петровке. Впечатления от знакомства с Евиными родителями слегка сгладил, а закончив рассказывать, добавил:
– Не мое, конечно, дело, но мне показалось, что с отцом ты сможешь при желании наладить отношения.
Ева поморщилась, словно съела что-то кислое.
– Это было просто впечатление, а не совет, – уточнил Александр. – Но тетке-то позвони. Впрочем, ты к ней так и так за документами и вещами поедешь, если уже у нее не побывала.
Ева отрицательно помотала головой, давая понять, что еще не была.
– И позвони Зинаиде, которая Гросс! – вспомнил Александр. – Она очень беспокоилась.
Ева кивнула.
– Но главное, что с тобой все хорошо, – мягко сказал Александр и на всякий случай уточнил: – С тобой действительно все хорошо?
Ева снова кивнула и хотела что-то сказать, но лицо ее вдруг исказилось, нижняя губа задрожала, и она разрыдалась, закрыв лицо руками.
– Ы-ы-ы-ы! – тянула она на ровной низкой ноте, то наклоняясь вперед, то распрямляя вздрагивающую спину.
Александр попытался успокоить – погладил по голове, принес стакан холодной воды, говорил разные слова, но Ева продолжала рыдать и никак не желала отнимать от лица руки. Тогда Александр сел в свое кресло и стал ждать. Все когда-нибудь заканчивается и любая истерика, в том числе. Если человек не делает и не пытается сделать чего-то опасного для себя или для окружающих, то совершенно незачем прекращать истерику при помощи таких крайних мер, как пощечины или обливание водой.
Наплакавшись всласть, Ева убежала в ванну и долго приводила там себя в порядок. Когда она вернулась, Александр невольно ею залюбовался. Роскошная ведь женщина, иначе и не скажешь, хоть и звучит этот эпитет немного пошловато. Красивое лицо (какие глаза, какие губы!), гордая осанка, высокая грудь, бедра, длину которых так и хочется назвать «умопомрачительной», изящные щиколотки. Тяжелые медные браслеты визуально «утончают» запястья, а невероятная ухоженность рук отвлекает внимание от их величины. И такое манящее декольте. Обнаженной грудь Евы Александр никогда не видел, а бюстгальтеры и прочая одежда существенно затрудняют типологизацию груди, но вот тип ягодиц без труда определяется и под одеждой. Яблоки, крупные, восхитительно выпуклые яблоки. [31] Александр почувствовал к Еве мужской интерес, стандартный мужской интерес. Интерес странным, нет, не странным, а вполне закономерным образом сочетался с профессиональной гордостью. Пусть не сам Александр оперировал Еву, но это сделали его коллеги, пластические хирурги. Они исправили ошибку природы и как мастерски исправили!
31
Классификация женщин по форме их ягодиц, созданная доктором Бергом, описана в первой книге серии «Вероника решает воскреснуть».