В поисках героя. Часть первая

Салов Юрий Борисович

Генриха уже начало затягивать в сон, выпитый алкоголь начинал путать мысли, но все же сквозь затуманивающую мозг пелену Данзас услышал какое-то бормотанье.

Он прислушался.

Разговаривали снизу от него, в комнате первого этажа. Данзас неслышно сполз на деревянный пол и приложил ухо к деревянному полу. Он явственно различил мужской и женский голос.

Через щель в давно некрашенном дощатом полу пробивалась узкая полоска света, поэтому Генрих почти бесшумно подполз ящерицей к ней и взглянул вниз. Толстые деревянные панели со временем иссохлись и разошлись, поэтому образовавшееся пространство между ними позволяло лежавшему на полу Генриху обозревать все, что происходило внизу словно в замочную

скважину.

На длинной пружинной застеленной кровати лежали Екатерина и Павел. Точнее, лежала только Екатерина, а Павел сидел, уткнувшись спиной в стену и положив голову на колени.

– - Ложись уже, - повернула к нему голову девушка.
– чего тебе не спится?

– - Да маюсь я как-то, -- слабым голосом протянул Павел.
– заснуть не могу, голова все время болит. Слушай, Кать, вколи-ка мне дракончика.

– - Ах ты, мой герой, -- задумчиво произнесла девушка.
– тебе действительно это сейчас надо?

– - Ну чего тебе стоит... голова не проходит... это все проклятый спец. Зачем только его полковник в команду взял. Этот Женька, зараза, его тоже хвалил...черт...
– Павел не поднимая головы, ворчал, словно разбитый болезнями старик.

Чуть поразмыслив, Екатерина скинула одеяло и встала с кровати. Выпуклая двадцатипятиваттовая лампа-ночник на батарейках, стоявшая на тумбочке, осветила ее атлетичную, подкачанную фигуру в одних белых трусиках. Она направилась в угол комнаты и вытащила из объемного, увесистого лежавшего на кресле фирменного рюкзака упаковку ампул и два шприца.

– - Сейчас полегчает, -- ее улыбка, отбившей кончик ампулы, свидетельствовала о знании дела. Павел смотрел на шприц с нескрываемым желанием.

Екатерина наполнила шприц темно-фиолетовой, почти черной жидкостью из ампулы и воткнула иглу парню под кожу. Павел сначала несколько секунд тупо сидел на месте, потом завалился набок и засучил ногами.

– Ах, как хорошо... хорошо... хорошо...
– шептал он.

Майор внимательно следил сверху за ними. Он старался соблюдать полное самообладание. Павел тем временем тихо сполз на широкий грязноватый ковер из полипропилена, расстеленный у кровати. Он переворачивался с одного бока на другой, шепча какие-то слова ласковым шепотом.

Настала очередь Екатерины. Наработанными движениями она распаковала другой шприц, вскрыла ампулу, набрала новую порцию ежевичного цвета жидкости в шприц и сделала себе укол на сгибе левой руки. Положив шприц на тумбочку, она некоторое время лежала на кровати, на одеяле, затем закрыла глаза и застонала. Тут же она засунула себе руку между ног и стала тереть там сначала двумя, потом тремя пальцами. Трусики полетели в угол комнаты, девушка, не стесняясь, мастурбировала, извиваясь на кровати и постанывая.

Генрих еще какое-то время рассматривал ласкающую себя Екатерину, потом бросил мельком взгляд на уснувшего, свернувшись калачиком, Павла и так же бесшумно, чтобы не заскрипела ни одна половица, ни одна пружина, улегся назад, на раскладушку.

'Дракончик, та-ак, что мы о нем знаем...
– память его погружалась вглубь, постепенно, шаг за шагом находя нужную информацию.
– по - видимому, это так называемый 'Черный дракон', синтетический наркотик, появившийся совсем недавно... не такой жесткий, ближе к ЛСД, без побочных эффектов... Вообще, конечно, здорово - Андрей, оказывается, псих, двое, как минимум, на игле; и с этими людьми еще предстоит работать... так можно и пулю в спину схлопотать. Надо будет завтра переговорить с полковником.'

Генрих заснул только еще спустя час.

Глава 13

Роман

спал всего четыре часа, но проснулся бодрым и оптимистически настроенным. Жизнь продолжалась, судьба делала зигзаги, но никто не связывал свободу действий, а это пока было главным. Остальное тоже виделось не в мрачном свете, потому что, несмотря на события последних дней и мощь противной стороны, выбор остался за ним. ФСБ была мощной организацией и можно было рассчитывать на помощь в случае возможных проблем. А то обстоятельство, что на стороне 'противника' могло выступать ГРУ, еще предстояло осмыслить. Может быть, следовало к этому относиться философски.

Роман завтракал, когда позвонила Анжела.

– Извини, не разбудил?

– Нет, я встаю рано.
– Липатов вдруг поймал себя на том, что забыл о своей подруге тотчас, как только выставил ее вон из своей квартиры вслед за ее хахалем, которым она успела обзавестись за время его отсутствия. Напрочь. Начисто.

– В чем дело?

– Прости, мне нужно... вещи забрать.- В голосе Анжелы прозвучали просительные нотки, и Роман почувствовал легкие угрызения совести.
– Прости... ты будешь дома?

– Да, - вздохнул он,

– - Через пятнадцать минут, да?

– - Ну хорошо.
– Роман взглянул на часы на стене и прикинул, что время еще есть.

В трубке раздались гудки.

Липатов положил трубку, постоял около нее еще какое-то время, снова взявшись за нее, поглаживая ее, потискивая, пощипывая ее, твердую, пластиковую, думая о том, как жаль, что они исчезли, эти двое, как жаль, что так быстро кончилось это интересное, волнующее и, несмотря ни на что, веселое приключение. Роман в который раз, с радостью, с очень большой-пребольшой радостью убедился в том, что в более или менее экстремальной ситуации он начинает действовать быстро и четко, практически не раздумывая. В такие моменты он становится в достаточной мере решительным и в достаточной мере, для себя во всяком случае, находчивым. Хотя произошедшая позавчера ситуация, была не показательна, так только, слегка, она не несла с собой опасности ни жизни Романа, ни для жизни третьих лиц, ни непосредственно, ни опосредованно, но тем не менее... Липатову всегда было интересно наблюдать, как он ведет себя именно в тех ситуациях, когда возникала угроза его жизни. Подполковнику было чрезвычайно любопытно видеть, как из человека достаточно рассудительного и осторожного, аналитика по складу характера, он превращался в полагающегося только на свои инстинкты зверя, и как страх, который, он знал, он чувствовал, не исчезает, - остается с ним, здесь, под сердцем, в желудке, но совершенно не мешает ему... Сейчас была не та ситуация, конечно, совсем не та. Как жаль, что так быстро все кончилось, вдруг с грустью подумал Роман. Может, Анжела захочет вернуться, моя подруга и ее звонок это просто повод прийти к нему и попытаться вновь наладить отношения?

Он обвел взглядом стены в комнате. Помял крепкими пальцами давно высохший цветок, подарок Анжеле на день рождения. Что-то тут не то... и подполковник, вернувшись в спальню, рванул дверь шкафа на себя, чтобы увидеть, сколько же вещей находится в отделе, принадлежавшем его бывшей подруге... Ничего, мать их, ничего! Он был пуст!

В критических ситуациях мозг Романа начинал работать на утроенных оборотах. Осознав ловушку, он схватил тяжелую зимнюю куртку и кинул на диван в гостиной. Затем он накрыл ее одеялом и набросил сверху свой желто-черный халат, создав полную иллюзию мирно спящего на диване человека. Подбежав к окну и выглянув из-за занавески, он увидел, как к дому подъехала светло-желтая 'Ауди' и из нее вышли трое крепких мужчин. Один, водитель, остался стоять у машины, а двое быстро, почти бегом, ринулись в подъезд.