В поисках идеального тренера

Алма

Затем он сел опять за свой стол, достал из дипломата ноутбук и открыл его. Включив, он методично стал заполнять одну из форм для того, чтобы проводить жеребьевку туров игры.

Старшее поколение шахматистов клуба потихоньку стало занимать места за шахматными столами. Сам клуб был небольшим. Всего два игровых зала. Один где-то на двадцать досок. Второй поменьше. Если все игроки

не вмещались в один зал, то их отправляли играть во второй. Наконец, после проведенной переклички, Владимир Михайлович объявил о начале первого тура. И громко, чтобы не было никаких недоразумений, объявил пары игроков.

Вскоре в турнирном зале наступила тишина, лишь изредка прерываемая чьим-то покашливанием. Только методично были слышны стуки ладоней рук по кнопкам шахматных часов. Выйдя в коридор, я с интересом поглядывала в открытую дверь в шахматный зал. Снежана, никого не замечая, внимательно смотрела на доску. Серьезное выражение ее лица немного забавляло.

– Надо же, – думала я. – Как же она любит эти шахматы. Чудеса какие-то. И нравится же ей двигать эти фигурки. Я бы на ее месте лучше на улице на качелях покачалась бы.

Вдруг около моего уха раздался мелодичный женский голос:

– Вы мама Снежаны?

Повернувшись, я увидела женщину в годах, ухоженную, миловидную. Она смотрела на меня своими карими глазами, немного напоминавшими спелые вишни.

– Да, а вы с кем пришли?

– Да вот моя внучка играет, Лена. У нее проблемы с ногами. Вы, наверное, заметили, она прихрамывает, – ответила она и кивнула в сторону девочки лет шестнадцати.

– Общительная девочка, знаю. Они с моей Снежаной до турнира что-то про математику говорили.

– Да, это проблема. Нам предстоит сделать выбор, – протянула она.

– Выбор? Какой? – удивленно переспросила я.

Поправив рукой прядь волос, немного выбившуюся из-под гульки, она ответила:

– Ну, нам же поступать надо. А здесь придется решать, что важнее. Математика или шахматы.

– Не поняла, – ответила я. – А зачем выбирать? Почему нельзя заниматься и тем, и тем?

Посмотрев на меня и покачав расстроенно головой, женщина продолжила:

– Сейчас поступить можно по результатам олимпиад.

А олимпиады по математике по срокам часто совпадают с соревнованиями по шахматам. Это раз. А второе – ведь на занятия по шахматам нужно время. А его как раз и не хватает в старших классах.

– И что вы выберете? – задумавшись спросила я.

Посмотрев на меня, женщина вздохнула.

– Математику, конечно. По шахматам она уже стала кандидатом в мастера. Большего нам и не нужно.

– Ну, что обсуждаем? – вдруг раздался веселый голос Владимира Михайловича за спиной.

Пока мы разговаривали из турнирного зала вышел тренер.

– Как дела у Лены в школе? – поинтересовался он у женщины. – Вы помните, Раиса Николаевна, что через неделю у нас республика по блицу и быстрым в Минске. Вы едете?

– Надо запомнить, что бабушку Лены зовут Раисой Николаевной, – про себя подумала я и решила подождать, что ответит она тренеру.

Раиса Николаевна, нервно потрогав платок, который был кокетливо повязан ей вокруг шеи, тихо ответила:

– Владимир Михайлович, у Лены будет олимпиада в это время по математике. Она не поедет, извините.

Нахмурившись, тренер, покачиваясь туда-сюда на ногах, расстроено произнес:

– Так что, Лена выбрала математику? Она не будет больше заниматься шахматами?

– К сожалению, да. Это сложное решение, но она должна поступить в институт, – ответила Раиса Николаевна.

Наступила неловкая пауза. Затем, развернувшись ко мне, тренер вдруг спросил:

– Ну а вы со Снежаной едете? Вам удалось утрясти вопрос со своей работой и отпроситься?

Практически не думая, я ответила:

– Конечно, Владимир Михайлович, едем. Но без официального освобождения Снежану не отпустят со школы.

Тренер, хлопнув себя по лбу рукой, вдруг произнес:

– Да, конечно. Сейчас я вам его отдам. Оно у меня с собой.

И, быстро развернувшись, он исчез в турнирном зале.

– А вас как зовут? – поинтересовалась у меня бабушка Лены.

– Лариса Алексеевна, очень приятно, – ответила я. – А вас, я уже поняла, зовут Раиса Николаевна.

Конец ознакомительного фрагмента.