В поисках кракена
Шрифт:
Адель встала с кровати и подошла к окну, за которым по-прежнему царила ночь. Девушка смотрела на луну, освещавшую всю бухту. Океан простирался до самого горизонта и походил на серебряную пудру. Ветер доносил шум моря, который напомнил ей о Бретани и времени, проведенном в гроте. На часах была половина первого. Адель старалась представить атмосферу «Шхуны» — в это время там как раз все обедали. Моряки должны были уже собраться за столами, и Арно крутился между ними, как мог. Подумать только, как ей не понравилось это место в первый раз. Теперь она не могла не думать о нем.
В дверь резко
— Адель… Адель… Моя дорогая Адель… Что с тобой?
Кухарка подошла к ней, говоря ласково, как обычно говорят с больными. Она хотела погладить ее по щеке, но Адель резко отвернулась, чтобы спрятать лицо. Офелия взяла ее за руку:
— Адель… Моя маленькая Адель…
Адель повернулась к ней и разрыдалась у нее на груди. Офелия крепко обняла девушку:
— О, да у тебя большое горе. Плачь, дорогая, вылей все слезы…
Кухарку было не узнать. Из истеричной гарпии она превратилась в нежную, спокойную и заботливую мать, взволнованную слезами дочери. Офелия поцеловала ее в лоб, провела рукой по волосам, прошептала на ухо нежные слова. На краю кровати кухарка заметила письмо и сразу же все поняла.
— Знаешь, ты ведь можешь увидеть его вновь. И потом, в ожидании можно писать друг другу письма и звонить. Он пригласит тебя или ты его… Никогда не знаешь, как сложится… Ах, первая любовь! Она причиняет боль, но как же она прекрасна! Это лучшее время в жизни. Пользуйся им, но не грусти до такой степени.
Адель все еще плакала.
— Все образуется, поверь мне. Сегодня тебе его ужасно не хватает, и завтра будет так же. А потом, через несколько дней, ты будешь думать о нем уже совсем по-другому — с удовольствием, а не с печалью. Он постоянно будет у тебя в голове, и от этого ты будешь становиться счастливой.
— Ты тоже любила кого-то? — застенчиво спросила Адель между всхлипываниями.
— Ну конечно. У меня тоже была первая любовь. И я помню о ней, как будто это было вчера. Он был прекрасен. Я познакомилась с ним, когда мне было шестнадцать, почти как тебе сейчас. А потом, с началом учебного года, мои родители отправили меня в пансион к сестрам, и я больше никогда его не видела. Сначала я была очень несчастна, но потом сказала себе, что это не приведет ни к чему хорошему. Тогда я стала думать о нем как о чем-то приятном. И видишь, я ни о чем не забыла.
Адель успокоилась, Офелия тихонько укачивала ее в своих объятиях.
— Давай, дорогая… Все ждут тебя внизу. Твой дедушка очень волнуется и спрашивает, что с тобой случилось. Ты не хочешь идти? Или хочешь? Давай вытри слезы и спускайся, когда будет желание, хорошо?
Адель кивнула и крепко обняла Офелию.
— Все это останется между нами. Это будет наш с тобой маленький секрет. Я никому не расскажу о случившемся, даже твоему дедушке. Наш секрет, ммм? И если твой дедушка спросит меня, что ты делаешь, я что-нибудь придумаю, не волнуйся.
Кухарка подмигнула и вышла из комнаты.
Несколько
— Ааа! Вот и наша красавица! — сказал Абельманс, сидящий во главе стола.
Все уже перешли к десерту. Офелия подала ей закуски. У Адель не было аппетита, она возила вилкой по тарелке и пыталась не разреветься.
После своего рассказа о вылазке к обломкам утонувшего судна Том, Борис и Беа слушали рассказ Боба: удар, похищение, склад, двое мужчин, побои, смерть Маккаля, героизм Ноно, освобождение, ночное бегство. Борис, Беа, Том, Абельманс и Офелия не пропускали ни слова.
— Без Ноно я был бы уже трупом, — закончил Боб. — Это невероятное и потрясающе умное существо. Беа, ты можешь им гордиться — он спас мне жизнь. Без него я даже не знаю, как выкручивался бы.
Ноно комфортно устроился на коленях у Беа и здоровой лапой — вторая была в гипсе — поедал медовые тянучки, которые специально для него приготовила Офелия. Зверек, поняв, что говорят о нем, навострил уши, а затем снова принялся уплетать лакомство, по три штуки за раз. Дети проявляли к нему всяческие знаки внимания и постоянно тискали. Беа в порыве нежности прижалась к нему лицом. Ноно быстро облизал ее кончиком языка и вернулся к своему десерту. Девочка крепко обняла своего любимца. После еды Борис, Беа и Том развлекались тем, что разрисовывали гипс Ноно, который был на седьмом небе от счастья от такого внимания к своей персоне.
Рядом с ними, сидя перед камином, Абельманс и Боб вели серьезный разговор. Адель была все еще за столом и слышала их, но не слушала. Они же говорили очень тихо.
— Это досадно, очень досадно… — бубнил Абельманс. — На сегодняшний день у нас нет ни одного вещественного доказательства существования вы-знаете-кого. Каждый раз, как появляется некто, кто хочет передать нам информацию, либо он исчезает, либо исчезает информация. Вот так просто и без проблем. Надо продолжать, Боб. Нужно искать дальше, собирать все возможные доказательства, даже самые незначительные. И как можно скорее. И чтобы ОНИ нас не опередили. Или же ОНИ попросту уничтожат нас. Так как вы могли сами убедиться, что ОНИ не остановятся ни перед чем.
— Ах, если бы я только приехал раньше! У нас бы сейчас были образцы…
— У нас сильный враг, Боб. Не будем его недооценивать. У него есть преимущество в численности и в скорости — он всегда оказывается на шаг впереди нас. Но быстрота, с которой ОНИ уничтожили образцы Маккаля, мне кажется подозрительной. Самое странное, что это случилось буквально за несколько часов до вашего визита. Я спрашиваю себя, не предупредил ли их кто о вашем приезде…
— Но кто?
— Не знаю… Но я его найду.
Адель вытащила из кармана флакон, который ей передал Арно. Она повертела его в руках, посмотрела на него грустным взглядом, прижала к сердцу, потом повернулась к дедушке и протянула ему свою драгоценность:
— Держи… вот то, что ты ищешь!
Абельманс взял флакон, вопросительно посмотрев на внучку. Он не понимал. Он осмотрел и слегка потряс пузырек. Прозрачная вязкая жидкость задрожала внутри.
— Это сувенир… с «Покорителя бурь»… — произнесла Адель, с трудом сдерживая рыдания.