В поисках любви
Шрифт:
Она произнесла эту фразу с плохо скрываемой иронией, словно подражая интонации маркиза. Но скромность и робость перед этим человеком не позволили ей задержаться дольше.
Девушка распахнула дверь и направилась к себе в комнату, оставив опешившего маркиза одного в гостиной.
— Ну а теперь расскажи мне, что на тебе надето, — попросила леди Ниланд, когда Гильда вошла к ней в спальню.
— Я чувствую себя красавицей, — коротко рассмеялась Гильда. — И все это благодаря прелестному
Говоря это, Гильда заметила, что ее слова доставили огромное удовольствие Андерсен.
Камеристка была очень удивлена, когда Гильда попросила ее помочь с макияжем.
Парикмахер уже уложил ее волосы в модную, элегантную прическу, и теперь оставалось заняться лицом. Именно в этот момент Гильда прибежала в комнату крестной и воскликнула:
— Мне кажется, крестная, я накладываю слишком много румян и пудры! Вы не позволите похитить у вас на минутку Андерсен, чтобы она дала мне несколько советов, как лучше накладывать макияж. Ваша кожа выглядит изумительно, уверена, здесь не обошлось без ее трудов.
Это очень польстило Андерсен. Она и правду была искусной и опытной камеристкой.
— Всем молодым людям, — говорила Андерсен, — кажется, что они прекрасно обо всем осведомлены. Я всегда хотела вам сказать, мисс Элоиза, что вы кладете слишком много румян, да еще и не подходящего для вас цвета. А пудру следует наносить так, чтобы она выглядела на коже естественно, и была совсем незаметна.
— Вы абсолютно правы, — согласилась Гильда. — Я буду внимательно смотреть, как вы это делаете, чтобы потом повторить самостоятельно.
Андерсен искусно напудрила Гильде лицо.
Подходящую по цвету пудру почти не было видно на коже, зато она помогла убрать ненужный блеск с маленького носика и изящного подбородка.
Камеристка полностью поддержала предложение Гильды о том, что ее светлости тоже необходимо выбираться в свет.
— Нужно, чтобы кто-нибудь развлек ее, — сказала она. — Ей ведь очень тоскливо все время сидеть одной, не имея возможности пообщаться ни с кем, кроме прислуги.
— Полностью с вами согласна, — отозвалась Гильда.
— Ее светлость всегда любила приемы и визиты друзей. Не понимаю, почему нам не приходило в голову помочь ей выбраться в свет.
Даже если она и не видит, она может по крайней мере беседовать с друзьями.
— Да, конечно. Впредь мы не позволим ей тосковать в одиночестве, — сказала Гильда. — Я напишу всем, кто обычно приглашает меня на приемы и балы, и сообщу им, что отныне я везде буду появляться только с крестной.
— Это прекрасный поступок, мисс Элоиза, — ответила Андерсен.
По ее интонации Гильда поняла, что подобное поведение вряд ли было присуще ее сестре, но тут же сказала себе, что она не имеет права судить. Девушке не хотелось размышлять над тем, была ли Элоиза эгоистичной
» Я обещала, что буду дарить счастье всем, с кем меня так или иначе сведет судьба «, — говорила себе Гильда. Для нее это было единственным способом скомпенсировать ложь, к которой она была вынуждена прибегнуть.
Когда она поблагодарила Андерсен за то, что та помогла ей подобрать макияж, и похвалила за умение, камеристка даже зарделась от удовольствия. Гильде показалось, что почти откровенная неприязнь, с которой ее встретила Андерсен, теперь уже забыта.
Гильда потратила довольно много времени, чтобы выбрать подходящий наряд для себя и леди Ниланд.
У ее светлости был богатый гардероб, но все платья серых и лиловых тонов: старая дама предпочитала эти цвета с тех пор, как умер ее муж.
— Как только зрение вернется к вам, — сказала Гильда, — я попрошу вас купить себе роскошное платье. Оно должно быть легким, как солнечный свет, и ярким, как цветы, которые мне дарят поклонники.
Леди Ниланд рассмеялась.
— Ну, если уж ты хочешь, чтобы я была похожа на райскую птицу, — сказала она, — тогда, как только ко мне вернется зрение, мы отправимся на Бонд-стрит к лучшим модисткам и закажем себе по паре роскошных нарядов.
— У меня и так много нарядов, вряд ли я успею их все перемерить.
— Не бойся, успеешь, — отозвалась леди Ниланд. — Ты еще скажешь, что тебе нечего носить. Таковы женщины — им всегда не хватает одежды!
Они обе рассмеялись, но Гильде так и хотелось признаться леди Ниланд, как много для нее значит возможность иметь новую одежду.
Как только девушка скинула свое старое платье, которое уже давным-давно стало ей мало, и надела наряд Элоизы, она почувствовала себя, словно бабочка, вырвавшаяся из кокона.
Ее новый наряд был сшит из легчайшей ткани и не только не скрывал фигуру, но выгодно подчеркивал все ее достоинства. Лиф был отделан серебряными ленточками, напоминавшими лунные блики и гармонировавшими с серебряными туфельками.
Парикмахер уложил Гильде волосы в тяжелый тугой узел, закрепил его на затылке и украсил блестящей лентой.
— Мне кажется, в таком наряде я похожа на греческую богиню, — говорила Гильда леди Ниланд, заканчивая описывать свой туалет. — Скорее всего на Диану-охотницу, только не хватает стрел!
— Стрелы тебе ни к чему, ты и без них разбила немало сердец, — с улыбкой ответила леди Ниланд. — Но мы так увлеклись разговором о наряде, что я забыла спросить, как прошла твоя беседа с маркизом.
— Он был удивлен и раздосадован моим поведением.
— Уверена, что ты принесла ему свои искренние извинения, — строго сказала леди Ниланд. — Он очаровательный мужчина, хотя и несколько эгоистичен.
— Вот уж точная характеристика! — воскликнула Гильда. — Мне кажется, он хочет выглядеть излишне внушительным.