В поисках любви
Шрифт:
Оборачиваюсь!.. Никого.
Я не должен поддаваться кошмарам. Но, что делать, если они реальны? Как спастись от них тогда?
Вход в прозектуру завешан лентами полиэтилена. Внутри горит свет. Сквозь муть пленки различаю очертания стола с обнаженным телом на нем.
Это она.
Страх горькой слюной скапливается под языком. Ползет ознобом по шее.
Уходи. Пока еще можешь. Ты же видишь — здесь что-то не так.
У меня нет выбора.
Убираю прозрачный занавес в сторону.
На столе никого
— Что за?..
Я видел ее! Только что. Собственными глазами…
Ты уверен, что это была она?
Голос синего костюма выползает из глубины.
Уверен в том, что видел?
Но если это была не она…то кто?
В груди, испуганным птенцом, бьется сердце. Ломает крылья.
С острых краев стола капает кровь.
Переступаю порог, стараясь держаться стены. Комната не открывается мне. Прячется за переполненными стеллажами. Вижу только ржавую раковину в дальнем углу и кучу черных мешков под нею. Из крана, извивающимся ручейком, бежит вода.
Никого из живых.
Задеваю плечом висящую на стене болгарку. Скрипит. Раскачивается на шнуре. Замечаю, что вилка подключена к сети.
У анатомического стола, на подставке, лежат кривые реберные ножницы. Измазанные кровью. На лезвиях — куски сырой плоти.
Подхожу ближе.
На столе что-то есть. Наклоняюсь, пытаясь разглядеть.
Коробка компьютерного диска. И несколько букв, выведенных на крышке.
М… Д…Е…ИК.
Отшатываюсь к стене, спиной ударяясь о кафель.
Господи!
Рука ныряет под пальто, но вместо пистолета хватает пустоту. Оружие осталось у стаи.
В испуге гляжу по сторонам.
Эта тварь здесь! Не знаю как, и не знаю зачем, но убийца снова пришел в то же место, что и я. Как будто знал. Словно следил за мной.
Тянусь к диску. Пальцы погружаются в свернувшуюся вязкость. Достаю. Обтираю об рукав…И, в это время, замечаю в стеллаже единственный просвет. Щель, за которой кто-то стоит.
Не спуская глаз с белой фигуры, снимаю со стены болгарку. Прорезиненная рукоять вливается в ладонь. Длинный провод кольцами сползает на пол.
Теперь мой черёд играть не по правилам.
Бесшумно прижимаюсь к полкам. Шнур пилы повисает в воздухе. Его длины как раз хватит, чтобы обогнуть угол стеллажа. И нанести удар.
Когда-то давно, мы верили, что мир можно изменить иначе. Что темнота, это удел убийц.
Теперь все те думы кажутся сном.
Кладу палец на красную кнопку.
И выхожу из укрытия.
Взвизгивает резочный круг. Но тут же утихает.
Манекен в белом халате улыбается мне пластмассовыми зубами. Тянет руку для приветствия. Голубые глаза, подведенные тушью, глядят в стену.
— Чтоб тебя…
Кладу пилу на полку стеллажа.
За тонкой спиной манекена, прячется заваленный бумагами стол. Он жмется к стене — деревянный изгой в мире стальных подонков. Его кривые ножки,
На столе горит лампа.
Щелкаю выключателем.
Сквозь вонь химикатов пробивается запах человеческого пота. Среди мертвых ароматов спутать его с чем-то не представляется возможным.
Здесь кто-то был. Еще совсем недавно.
Работал — засаленный табурет отодвинут к стене. Писал — ручка, с обгрызенным колпачком, лежит у одной из бумажных кип.
Откуда столько смертей?
Просматриваю несколько отчетов о вскрытии. Каждый, похож на предыдущий, словно близнец, испачканный родовой слизью. И только имена не имеют сходства. Черные буквы, наполняющие смерть жутким многообразием.
Заглядываю под стол. В пластиковом ведре — окровавленные комки резиновых перчаток и то, что я искал. Смятый листок бумаги. Рассказ о том, что привело молодую девушку на разделочный стол.
Выуживаю его двумя пальцами.
Бережно разглаживаю ладонью, смазывая чернила. Читаю.
Худые, уродливые слова, сливаются в колючую проволоку, терзающую глазные нервы.
Ее тело вскрывали. Поле внутреннего исследования, заполненное до краев, пестрит научными терминами.
Вспоминаю пыточный столб, почерневший от крови. Жуткие, ржавые крюки, вбитые в него сильной рукой. Убогую клетку, изготовленную в спешке. Страшную цепь.
Ее лицо. Там, у раскрошившегося от времени плинтуса. Темная яма рта, под бледными скулами. И зеленые глаза, с красными трещинами лопнувших капилляров.
Там, где она искала любовь, жила только смерть.
В обстоятельствах дела, в самом верху листка, предположение о том, что жертва пыталась сбежать. Объяснение тому, почему убийца применил к ней такую физическую силу. Ее смерть не доставила ему удовольствия. Она была быстрой.
— Так значит, ты могла спастись…
Почему я не подумал об этом сам, после того, как побывал в подвале?! Почему не смог понять? Поднимаясь по ступеням, убийца уже не жаждал смерти так, как внизу. И только когда гнался за Оксаной, пытаясь остановить, хватая пальцами ее тощие предплечья, только тогда… В нем пробудился настоящий зверь. И он выпустил его на волю.
Пробегаю глазами по описаниям ран.
Вижу, как он бьет ее. А кровь, искрящимся бисером разлетается в стороны. Слышу, как она кричит, пытаясь защититься. Как ломаются и отходят от мяса ногти. Как ударяется о пол ее затылок. И как волочится по доскам тяжелая цепь.
Боже…
Она лежала без сознания, у стены, а он в это время ломал ей колени. И понимал, что не сумеет остановиться.
И, какой бы быстрой ни была смерть, он успел наполнить ее болью.
«Потеря крови, вызванная травматическим шоком»