В поисках мистического Египта

Брантон Пол

Любой человек мог постучать в двери храмов, где проводились таинства, но получал ли он разрешение войти – это другое дело. Говоря словами Пифагора, прогонявшего неподходящих кандидатов из своей академии в Кротоне, «не каждый вид дерева годится для вытачивания Меркурия».

Первая ступень посвящения – та, что доказывала существование жизни после смерти, – приносила ужасное испытание в качестве прелюдии к более приятному пробуждению в виде духовного тела.

Был период, когда во время первичных посвящений иногда использовались механические средства, чтобы заставить кандидата поверить, что он проваливается в полную опасностей яму, что его накрывает с головой бушующий водный поток или же что

на него нападают дикие животные. Так проверялись мужество и способность находить выход из сложной ситуации. Однако самым ужасным испытанием была встреча с пугающими созданиями подземного мира, когда на более высоких ступенях посвящения кандидат на время становился ясновидящим.

«Разум в момент смерти подвергается таким же испытаниям, как во время посвящения в Великие Мистерии; первая стадия представляет собой лишь заблуждения, неопределенность, усилия, скитания и тьму. И на границе смерти и посвящения все обретает ужасающий вид, все становится страшным, все пугает. Однако это зрелище заканчивается, и появляется удивительный божественный свет… Совершенные и посвященные, они свободны, увенчаны, победоносны. Они входят в области блаженных». Этот отрывок из древнего источника, подтверждающий опыт всех остальных посвященных, сохранил Иоанн Стобейский.

Древние папирусы изображают проводником кандидата на этой ступени шакалоголового бога Анубиса, Господина Мистерий. Именно Анубис ведет его через порог невидимого мира, среди внушающих ужас видений.

Знания, которым обучали в этих школах посвящения, передались напрямую от примитивных откровений истины к первым цивилизациям. Чтобы сохранить их чистоту, их было необходимо защищать. Легко понять, почему эти тайны тщательно скрывали и ревниво оберегали от непосвященных.

Не стоит путать состояние, в которое погружался посвящаемый кандидат, с обычным сном. Это был транс, освобождавший его сознание, волшебный сон, во время которого он парадоксальным образом продолжал бодрствовать, пребывая в ином мире.

Более того, грубой ошибкой было бы путать эти возвышенные переживания с умственной работой современного гипнотизера. Последний погружает свой объект в странное состояние, которое полностью непонятно, тогда как иерофант обладал тайными традиционными знаниями, позволявшими ему во время мистерий применять свою силу с полным пониманием. Гипнотизер проникает в подсознание своего погруженного в транс объекта до определенного уровня, не разделяя изменения его состояния. Иерофант же наблюдал и контролировал каждую такую перемену при помощи собственной силы восприятия. Гипнотизер в основном способен узнать от своего объекта лишь вещи, имеющие отношение к нашему материальному миру и жизни, или же показать необычные трюки с материальным телом. Иерофант заходил дальше и мог провести разум кандидата шаг за шагом через испытание, погружаясь в миры духов. Это выходит за рамки возможностей любого современного гипнотизера.

Я наблюдал все виды гипноза, показываемые в восточных и западных странах. Несмотря на то что некоторые из них повергают в изумление, они относятся к низшему порядку и не являют собой сакральных процессов. Они представляют интерес для науки, но не обладают более глубокой духовной значимостью. Хотя такой гипноз и уводит от глубокой пучины материализма, доказывая существование в человеке таинственных подсознательных сил, но не может подвести к сознательному открытию души как живой независимой бессмертной сущности.

При помощи своего опыта, полученного в Великой пирамиде, и доказательств, обнаруженных в храмовых настенных рельефах, мне удалось реконструировать загадочную драму сокровенного тайного ритуала Осириca. Этот величественный обряд был не чем иным, как процессом, сочетающим гипнотические, магические

и духовные силы в попытке отделить душу кандидата от плоти на несколько часов, а иногда дней, чтобы последний впоследствии мог жить, вспоминая этот опыт и ведя себя соответствующим образом. С этого момента такой человек, убежденный опытом личного знания, мог принять жизнь души после смерти, которую большинство людей принимают на веру благодаря религии.

Что это значило для посвященного, могли бы понять те, кто пережил подобное испытание. Даже в наши дни некоторые люди невольно и неожиданно переживают часть такого опыта. Мне известен один случай, произошедший с бывшим офицером воздушных сил, которому во время войны делали хирургическую операцию с использованием обезболивающего средства. Лекарство подействовало на него удивительным образом. Оно сделало его нечувствительным к боли в теле, хотя и не усыпило. Вместо этого он обнаружил, что висит в воздухе над операционным столом и наблюдает за действиями врачей так спокойно, как будто это происходило с чьим-то чужим телом! Это переживание произвело огромную перемену в его характере, ибо он превратился из материалиста в человека, верящего в существование души и живущего новыми надеждами и для иных целей.

Кем же были эти иерофанты, чья сила могла вызвать в человеке такую удивительную перемену?

Этих почтенных хранителей высшего знания всегда в силу обстоятельств было мало. В их число когда-то входили все верховные жрецы наряду с некоторыми жрецами, обладавшими высоким статусом. Их знания оберегались со всевозможной таинственностью и были настолько недоступны, что само название Египта во времена Античности стало синонимом загадочности.

В египетских галереях Лувра в Париже находится гробница верховного жреца Мемфиса по имени Птах-Мер. В надписи на ней в качестве эпитафии сказано: «Он входил во все мистерии в каждом святилище, и не было ничего скрыто от него. Он опустил покров на все, что видел». Иерофанты были вынуждены проявлять такую скрытность по собственным причинам, хотя необходимость исключения скептиков и насмешников из экспериментов, полных опасности для жизни кандидата, понятна, как и то, что метать бисер перед свиньями бессмысленно.

Однако, вероятнее всего, большинство людей были недостаточно готовы пройти такое испытание, которое могло привести их к безумию или смерти. Поэтому оно стало привилегией избранных. Многие стучали в двери храмов, где проходили мистерии, напрасно, других подвергали разнообразным проверкам, лишая их храбрости и стараясь уменьшить их стремление к посвящению. Таким образом, благодаря процессу исключения и специального отбора мистерии стали самым исключительным обрядом древности, а тайны, раскрываемые за их хорошо охраняемыми воротами, всегда передавались под строгой клятвой, что их никогда не разгласят. Каждый человек, выходивший из этих врат, навсегда принадлежал к тайному обществу, которое с высшей целью и глубокими знаниями действовало и трудилось среди непосвященных масс. «Говорят, те, кто участвовал в мистериях, становились более духовными, более праведными и лучше во всех отношениях», – писал Диодор Сицилийский.

Такие посвящения происходили не только в Египте. Древние цивилизации унаследовали эти мистерии от далеких времен, когда они составляли часть первичного откровения, данного богами человечеству. Почти у каждого народа в дохристианскую эпоху были свои обряды и традиция мистерий. Римляне, кельты, друиды Британии, греки, критяне, сирийцы, индусы, персы, майя и американские индейцы в числе прочих связывали храмы и ритуалы с системой постепенного просвещения кандидатов. Аристотель не стеснялся утверждать, что, по его мнению, благополучие Греции защищают элевсинские мистерии.