В поисках мистического Египта
Шрифт:
Точка между бровями примерно соответствует месту расположения железы мозга – эпифиза, – чьи сложные функции все еще ставят врачей в тупик. На первых стадиях посвящения иерофант стимулировал активность этой железы, и она давала кандидату временную возможность видеть физические образы собиравшихся вокруг него духовных существ. Способ, к которому прибегали для этой цели, был связан частично с гипнозом, а частично с определенными сильными благовониями.
Следовательно, когда Амунет указывала крестом в точку между глазами фараона, она таким образом отмечала, что он получит доступ к посвящению и у него на время откроется дар ясновидения. Однако царю было запрещено рассказывать другим, что он видел и пережил во время мистерий.
Сама Амунет являлась женской формой Амона, «Сокрытого».
Действие, совершаемое царем, который держал статуэтку как подношение, подчеркивало, что он готов принести в жертву свою речь и вечно хранить молчание.
На плоском основании статуэтки позади фигуры Хорэмахета лежал Сфинкс. Почему?
Подобно погруженному в транс кандидату, который во время посвящения полностью утрачивал способность говорить, Сфинкс всегда молчит. За всю свою долгую жизнь он не сказал человеку ни единого слова. Сфинкс всегда знал, как хранить секреты. Что это за древние тайны?
Это были тайны посвящения.
Сфинкс охранял самый главный храм, где проводились посвящения древности, – Великую пирамиду.
От берега Нила к ней шла церемониальная дорога, и каждый, кто приближался со стороны реки, чтобы войти в пирамиду, должен был сначала миновать эту огромную статую.
Сфинкс в своем безмолвии символизировал и молчание, и тайну посвящения.
Фараона предупреждали, что ему следует ожидать величайшего мистического откровения, которое только может быть дано человеку.
Следующие три рельефа завершают эту любопытную серию изображений, связанных с мистериями, к которым в наши дни имеет доступ любой путешественник и турист. В древности к ним было запрещено приближаться всем, кроме нескольких избранных. Эти рельефы показывали итоги прохождения царя через мистерии.
Вторая сцена изображает фараона стоящим между взрослым сокологоловым Хором и ибисоголовым Тотом. Каждый бог держит над головой Рамсеса сосуд, из которого на царя вместо воды изливается поток крестов с овалом вместо верхней части.
Тот был богом мудрости и тайных знаний. Здесь он посредством посвящения дарует то скрытое сложное знание о физических силах и духовной мудрости, которым в древности славился Египет. Тот также был Владыкой Луны. Поэтому все магические и религиозные церемонии, имеющие тайный смысл, и особенно посвящения в мистерии, проводились ночью в периоды, когда фазы луны отмечали ее наибольшее влияние, то есть в новолуние и полнолуние.
Взрослый сокологоловый Хор являлся богом солнца. Его участие в данной сцене было символом того, что посвящение, хотя и началось ночью, заканчивается днем, с появлением солнца. Когда лучи утреннего светила освещали лицо кандидата, иерофант обращался к последнему с некими «словами силы», и тот пробуждался.
Третья картина изображает, как Рамсеса, теперь уже посвященного и обретшего мудрость, ведут за руки два других бога. Они протягивают к его лицу кресты с овалом вместо верхней части, показывая, что благодаря своему достижению он принадлежит их обществу.
В последней сцене фараон подносит богу Амону-Ра статуэтку, которая изображает сидящего бога с пером на голове – бога Истины. Теперь царь, обретший Мудрость, будет «правогласным» и положит свою жизнь на алтарь истины. В его мыслях и поступках это будет согласовываться с духовными законами, управляющими человеческой жизнью и только что открытыми ему благодаря посвящению.
Таким образом,
Затем меня привлек небольшой красивый храм, расположенный к западу от храма Хонсу, где некоторые из немногих посвященных получили свою мудрость. Это было святилище для осирических мистерий. Несмотря на его небольшие размеры, для меня оно являлось одним из важнейших мест в Карнаке. На косяках у входа я увидел рельефы, изображавшие Птолемея, построившего этот храм, перед Осирисом. Переступив порог, я оказался в вытянутом портике, чей раскрашенный потолок со множеством надписей поддерживали две красивые колонны, украшенные изображениями цветов и тростников и увенчанные плоскими ликами богини Хатхор. В восточной стене было два небольших окна, закрытые каменными решетками. Однако пробивавшийся сквозь них слабый свет уже не был нужен, ибо в крыше не хватало трех больших блоков, и через это отверстие поступало много света.
За портиком находился маленький вестибюль, чьи стены покрывали барельефы и столбцы иероглифов. Три прекрасно сохранившихся дверных проема, ведущие к задней и боковым стенам этого крошечного вестибюля, – редкое зрелище в развалинах большинства других храмов. Каждую притолоку венчал архитрав, образованный рядом из более чем двадцати великолепных кобр. Эти змеи не вырезаны на стене в технике выпуклого рельефа, а представляют собой цельные скульптуры. Они поднимают головы и раскрывают капюшоны. Под ними находится привычный символ крылатого солнца. Вместе с последним они образуют массивное украшение высотой почти в один ярд (91,4 см).
По моему мнению, украшения в виде царских кобр указывают, что все три помещения, в которые вели эти проемы, имели в плане храма особое значение. Я миновал проход, располагавшийся в дальнем конце. Сами двери давно исчезли, но можно было разглядеть углубления вверху и внизу, куда вставлялись стержни, на которых они вращались. Я оказался в маленькой молельне, на стенах которой был изображен поклоняющийся царь, а также штандарт богини Хатхор. Под ними в свете фонарика зияло большое отверстие в каменном полу – разрушенный вход в подземную крипту. Я заново исследовал две боковые комнаты и обнаружил в углах отверстия, которые вели вниз, в ту же крипту, а также в подземный коридор. Поистине это место напоминало соты с подземными помещениями и проходами. Справа от портика я нашел в полу два других отверстия. Они вели в узкие коридоры, пыль в которых была никем не потревожена.
Осмотр показал, что один из этих коридоров вел под землей к храму Хонсу.
Пол в самом храме покрывал очень толстый слой пыли, и я пришел к выводу, что она копилось несколько столетий. Я осмотрел древние каменные плиты, пытаясь найти человеческие следы, но не смог обнаружить отпечатки, оставленные обувью. Я увидел лишь следы босых ног, которые, без сомнения, принадлежали арабу – смотрителю расположенного рядом храма Хонсу. Весь пол покрывал толстый слой пыли, на поверхности которого виднелись многочисленные изящные узоры. Их создали одна или две маленьких змеи, проползшие от одного отверстия к другому. Их следы были хорошо видны. Я размышлял о том, как много времени прошло с тех пор, когда турист или путешественник нарушил безмолвное уединение этого святилища. Я знал, что в одном из путеводителей описание этого храма не дается, сказано лишь, что он не заслуживает внимания. Мне также было известно, что посетителей здесь не ждали и не жаждали видеть, поскольку Служба древностей закрыла вход в него деревянной дверью. Я не смог войти, пока не попросил араба – смотрителя главного храма достать из связки ключ, чтобы сопровождать меня в эту маленькую молельню Осириса и отпереть ворота. Почему? Было ли это сделано из-за опасных отверстий в полу?