В поисках мистики

Аббре Н.

Она вытерла рот малышу, взяла его на руки и пошла, открывать дверь.

— Привет, соседка! Гостей не ждешь?

— Всегда жду! С ребенком играть будешь? Других развлечений у меня не предвидится.

— А как с ним играть?

— Ему скоро спать, так, что читайте маленькому книжку, он уснет от монотонных и умных звуков.

— Давай, мамочка, книжку, почитаю, если не разучился, я на детском языке давно не читал.

Григорий Иванович стал читать детскую книжку с непонятным привкусом, язык шевелился у него с лишними звуками, но ребенку

понравилось, он пытался проговаривать отдельные звуки, маленькие слова, и до Галины доносился дуэт

двух местных иностранцев. Она вымыла посуду, приготовила чай для взрослых, сделала бутерброды, поставила их на полминуты в СВЧ печь. Ребенок, довольный новым чтецом, уснул. А мужчина, довольный, что справился с заданием, пришел на кухню.

— Заданье выполнил, что дальше, хозяюшка?

— Садитесь, ешьте, пейте, — сказала Галина и сама села за кухонный стол, оставив более удобное место для гостя.

Он взял теплый бутерброд, горячий чай с лимоном, и вдруг улыбнулся всеми своими зубами:

— Галина, мне нравиться быть с тобой! Тихо и уютно, и словно ничего больше и не надо.

— А больше мне и предложить вам нечего! От Тараса нет известий. Инесса Евгеньевна ко мне практически не приходит, один раз позвонила и все. Родственников в этом городе у меня нет.

— А как жить будешь? Одна, с ребенком?

— Живу и дальше проживу.

— Нет, это все неправильно, завтра возьмем мальчику велосипед с ручкой, и пойдем гулять. Вдруг, чего надумаем? А сейчас, спасибо за чай. Я, пожалуй, пойду домой, — сказал Григорий Иванович и словно белое облако растаял в тумане вечера.

Галина еще раз убрала со стола с блуждающей улыбкой на губах, без мыслей о будущем, ей очень хотелось спать. Она уснула, спал и малыш.

Григорий пришел домой, посмотрел на свою большую квартиру с темной, великолепной мебелью, роскошной для него одного. Он лег и стал рассматривать зверей, изображенных на всех выступах мебельного гарнитура. В какой-то момент ему показалось, что деревянные звери сбились в стадо и поскакали в его сторону, что было дальше, он не увидел — уснул. Прохладное утро не радовало прогулочной погодой.

Темно-серые облака отпугивали мысли о прогулке. Григорий Иванович поежился, встал, посмотрел в окно, кусочек неба солнечного дня не обещал. Он прошел по квартире, к которой еще не успел привыкнуть, посмотрел на вырезанных из дерева зверей, и подумал, что напрасно он купил эту мебель. Звери вызывали смутные чувства в его душе, тревожили ее, видимо, поэтому такую мебель, никогда не выпускали в промышленных вариантах, а он купил. Ему казалось, что все звери смотрят на него и просят кушать, открывают голодные рты, скалят зубы. Он тряхнул головой, чтобы сбросить эту чертовщину, но звери оставались на своих местах, они сидели на шкафах, комоде, на спинках стульев, они лепились по периметру стола. Он стал всматриваться в вырезанных из дерева зверей, под его взглядом они становились все реальнее, и даже агрессивнее.

Что же я такое купил? — подумал Григорий

Иванович, — надо бы продать этот антиквариат чистой воды куда подальше, или вывести его на дачу, туда, где стояла Малахитовая мебель. Надо же было в эту мебель вложить деньги!? Сразу отдал их, а теперь и к женщине пойти не с чем, и еще местный бизнес не развернул. Вот с этого бы и начинал, а то его звери замучили. Ситуация складывалась не для прогулок на пластмассовом велосипеде с ручкой для взрослых. Надо было найти человека для общения, и Григорий Иванович решил поехать к Виктору Ивановичу, пока он еще жил на даче.

Новая машина довезла его до дачи, за забором слышны были крики и женские ругательства. Он подошел к камере внешнего наблюдения, нажал на кнопки, ворота разошлись в стороны по рельсам, глубоко, вкопанным в землю, он на машине въехал на территорию дачи.

У фонтана стояли Лада и Инна. Мать посмотрела, на выходящего из машины Григория Ивановича и спросила:

— Гриша, завтракать будешь? Я через десять минут принесу завтрак в холл второго этажа, там любит обедать Виктор Иванович.

— Хорошо, — сказал донжуан, закрывая машину маленьким пультом управления.

Братья вновь сели за стол переговоров. Вопрос шел об антикварной мебели.

— Виктор, мне надо избавиться от антиквариата в моем доме! Насколько это возможно без потери, вложенных денег?

— Григорий, зачем купил эту мебель, спрашивать у тебя бесполезно. Купил, значит хотелось. Продать дорого трудно, один комплект мебели мы на юг отправили. Тоня звонила, говорит, народ боится в этих дорогих апартаментах всякой чепухи, чертовщины и прочего. Первой жительницей этих дорогих комнат, была некая жемчужная леди, так она заплатила за трое суток, а прожила в них минут двадцать, если не меньше. Сама Тоня ничего странного в мебели не находит. Я к чему говорю, она второй комплект не купит.

— Круто, ничего себе! А я вчера смотрел на зверей, да чуть не свихнулся.

— Я так скажу, эта мебель действует на художественные натуры, на тех, кто сам готов выдумать, что угодно. Нужно искать богатых людей без признаков художественности в мыслях. Понял? Ничего ты не понял. Можно мебель продать назад Галине, она возьмет без слов. Она в этом разбирается, и сама дома антиквариат не держит, считает, что у старой мебели есть духи.

— Вот наговорил! Теперь домой не пойду, а останусь на даче. Правда, я пообещал Галине погулять с ней и ее ребенком.

— Не лез бы ты к Галине. Не ровен час Тарас явится, худой, тощий и полный сюрпризов.

— Он в меня уже метал нож, но я надел свинцовую майку, нож и отскочил, — объяснил Григорий.

— А я что говорю? Так зачем ты лезешь к его Галине? Муж у нее парень смекалистый, еще чего выдумает. Отдай мебель в магазин. И зачем ты купил квартиру в ее доме?

— Достали, опять уеду туда, откуда приехал.

— Я добрый, разрешаю твою мебель со зверями вернуть в музей этой дачи. Возьму бесплатно, благородно произнес Виктор Иванович.