В ПОИСКАХ МОРАЛЬНОГО АБСОЛЮТА Сравнительный анализ этических систем

Латцер Ирвин У.

Девей, конечно, скажет, что бесконечный регресс возможен, хотя такое заявление и противоречит закону логики. Даже если релятивизм Флетчера истинен, то почему не может быть сама любовь уже устарелой целью? Действительно, не прийдет ли, или не пришел ли уже день, когда все ценности, выбранные Флетчером, могут быть пересмотрены? Например, моралист может начать ценить принципы более, нежели людей, легализм может прийти на смену ситуационализму. Может ли Флетчер дать разумный аргумент против возможности такого изменения? Ответ может быть только отрицательным, поскольку цели и средства относительны. То, что сегодня добро, завтра может стать злом.

Подобно пауку, который пытается сплести свою сеть на движущихся стрелках часов, Флетчер пытается установить этические

идеалы и прочно закрепиться с этической теорией, которая, по ее собственному определению, не может иметь неизменяемых абсолютов. Флетчер может утверждать свои основные ценности, но когда он комбинирует этот абсолют с релятивизмом, его система исполняется серьезных противоречий. С точки зрения логики, если ситуационализм, который представляет из себя этическую теорию, основанную на релятивизме, является истиной, то тогда это фальшь. Любовь не является более конечной целью.

Краткий обзор этики гуманизма

В предыдущих разделах мы рассмотрели четыре системы этики, которые, при их внимательном анализе, не выдерживают критики. Системы культурного релятивизма, бихевиоризма, эмотивизма саморазрушаются благодаря своим собственным принципам. Приняв за исходное то предположение, согласно которому не существует контрольного стандарта, они вынуждены сами формулировать произвольный стандарт как свою основу для принятия этических решений. Таким образом, каждая из этих систем квалифицируется как гуманистическая этическая система, поскольку каждая из них основывается на личном (субъективном) абсолюте, определенном автономным человеком.

В этом и заключается сущность гуманизма: независимость человека и натуралистическая основа. Человек сам находит и определяет достоинства, вне зависимости от других источников; он видит себя мерилом всех вещей. Человек в гуманистической системе становится темой всей природы, поэтому и основой для всех ценностей. Однако, как подчеркнул Гордон Кларк: «Этика требует нормативных принципов, которые никогда не следуют из описательных данных. Поэтому гуманизм не может доказать, что гуманизм является какой-то ценностью» [60] .

60

Gordon H. Clark, s.v.«Humanism,» in Carl F. H. Henry, ed., Baker's Dictionary of Christian Ethics (Grand Rapids: Baker Book House, 1973).

Провал натурализма и гуманизма в попытках дать удовлетворительный ответ на вопрос о проблеме морального поведения делает принятие богооткровенной этики наболее правдоподобным. Если откровение может обеспечить последовательную систему морали, которая соответствует нашим врожденным моральным чувствам, то тогда этот выбор должен быть серьезно рассмотрен.

В последних двух главах этой книги мы будем развивать предположение, что библейское откровение может служить основой для этической системы. Мы рассмотрим традиционную этику западной культуры, этику иудео-христианского мира, как альтернативу к теориям, которые мы обсудили выше.

Глава седьмая. Священное Писание как основа для построения этической системы

Современные этические системы полагают, что Библия не может служить мерилом морали, т.к. эта книга была написана в другое время и в других культурных условиях, нежели те, в которых мы живем сегодня. Однако тот факт, что Бог неизмеримо выше всякой культуры, позволяет нам продолжать надеяться на возможность использования моральных принципов Библии и в настоящих условиях. Без этого мы не смогли бы возвысится над принципами культурного релятивизма. Но есть Бог. И Бог не безмолвствует. Слово Его, записанное в Библии, применимо ко всем культурам и во все времена.

Вопрос, который ставится перед нами, это почему Библия универсальна для всех культур, вне зависимости от эпохи и географии. Ответ на этот вопрос прост и в то же время очень глубок: это происходит потому, что библейская мораль по-настоящему подходит для

каждого из нас. Библия нам говорит о том, каков Бог. Но она же говорит и об уникальности положения человека среди всех Божиих творений, уникальности, заключающейся в богоподобии, в подобии Его моральному образу. Как результат, мы можем видеть, что тот моральный закон, которому нам надлежит следовать, не вынесен произвольно. Этот моральный закон сообщается с природой Бога, а также и с нашей природой. Когда мы подчиняем себя божественному моральному закону, мы поступаем так, как и должны поступать, т.е. в согласии с тем, какими Бог соделал нас. Грех, или неповиновение моральному закону, является не только чуждым Богу, но и насилием над уникальной природой человека.

Библия не представляет нам произвольного закона, и этот закон не произвольно вписан в нас. Однако, к сожалению, на протяжении истории, этот божественно данный закон неверно истолковывался и применялся церковными властями. Люди часто по принуждению приспосабливались к внешней стороне закона, что расценивалось как великая добродетель. Но внутренне они оставались бунтовщиками, желающими освободиться от этой навязанной и чуждой им системы ценностей. Грубое навязывание людям моральных законов, носящих имя Божие, привело к тому, что многие потеряли веру в самое существование божественной морали. Однако поступать так — значит выплескивать воду вместе с ребенком, и мы, исследуя вытекающие из этой позиции гуманистические этические системы, убедились в их несостоятельности. Давайте же будем тщательно исследовать, где и как иудео-христианская этическая система может способствовать некоторой моральной стабильности в этом хаотичном мире.

Мы начнем с того, что христианство признает как Ветхий, так и Новый заветы выражением воли Божией по отношению ко всем людям. Таким образом, христианство рассматривает Иисуса Христа как последнее и наиболее полное откровение Божие; Он утверждал, что Его учение было учением Отцы, а Его миссией было явить миру волю Божию (Ин. 7:16; 17:4).

Кто-либо, конечно, может полностью отвергать авторитет Христа и, возможно, даже игнорировать Его утверждения о Самом Себе. Однако совершенно непоследовательно будет (конечно, если человек не живет совершенно игнорируя логику) принимать одну часть Его учения и отвергать все остальное. Христос не являлся окончательным авторитетом только в каких-то избранных вопросах, но во всех. Если Он не являлся Богом, как Он то утверждал (Ин. 8:58), тогда, на самом деле, Он был лжецом. И если Его свидетельства о Самом Себе не верны — если Он заблуждался насчет собственной божественности — то нет никаких оснований считать, что в других вопросах Он был более прав.

Но если Он все-таки являлся Тем, Кем Себя провозглашал, тогда каждое изреченное Им слово обретает значимость, и Его этические предписания становятся базой для вынесения морального суждения. Мы не ставили целью этой книги доказывать истинность того, что провозгласил Иисус Христос. Автор принимает это как истину. [61]

Некоторые моралисты, такие как Иосиф Флетчер, чьи этические теории обсуждались в предыдущих главах, прибегают к авторитету Иисуса Христа, но лишь тогда, когда Христос согласен с ними. К примеру, Флетчер пишет: «Современное христианство не должно быть достаточно наивным, чтобы не видеть, что этика Иисуса — это ситуационная этика» [62] . Он часто цитирует Новый Завет, подчеркивая заявления Христа о любви к ближним. Но позднее он вынужден будет принять, что Христос не следовал утилитарным принципам ситуационализма.

61

См. полную дискуссию об авторитете и божественности Иисуса Христа в Jon A. Buell and O. Quentin Hyder, Jesus: God, Ghost or Guru? (Grand Rapids: Zondervan/Probe, 1978).

62

Situation Ethics, p. 139.