В ПОИСКАХ МОРАЛЬНОГО АБСОЛЮТА Сравнительный анализ этических систем
Шрифт:
Рассматривая историю миропомазания в Вифании, Флетчер заключает, что Христос избирает в данном случае любовь не по расчету. Так как Христос не принял решение ситуационализма (которое, согласно Флетчера, состоит в изыскании «наибольшего добра для наибольшего числа», т.е. продаже мирра и раздаче денег бедным), Флетчер заключает, что «если мы рассматриваем эту историю таковой, какая она есть, мы видим, что Иисус заблуждался, а ученики были правы» [63] .
Заключение Флетчера приводит нас к главному вопросу: можем ли мы из всех деяний и слов Христа принимать одни и отвергать другие? Если Христос ошибался, когда Он одобрял помазание Его Марией, то у нас нет причин рассматривать
63
Ibid., p. 97.
Такой подход позволяет любому отвергать учение Христа. Вполне возможным становится рассматривать Его действия как действия одержимого или лжеца. Другие могут отметить, что Христос (подобно простому смертному человеку) был иногда прав, а иногда не прав. Но такой подход и такие выводы упускают самое главное: если Христос был всего лишь человеком, то нет никаких причин для нас следовать Его учению в чем бы то ни было, нет никаких причин ставить Христа выше Платона или Аристотеля. И даже более серьезно: если Христос не говорил всегда одну лишь истину, Его утверждения о Самом Себе звучат для нас подобно детскому лепету или словам безумца. В отличие от Платона и Аристотеля, Он не мог позволить себе ошибиться — даже единожды.
Непоследовательный подход Иосифа Флетчера ко Христу как к моральному авторитету ярко проявился в его дебатах с Джоном Монтгомери, ведущим евангелическим проповедником. Флетчер, стремясь казаться последовательным, принимал, что, «Иисус был простым еврейским крестьянином. Он обладал не большими знаниями философии, нежели пигмей из Новой Гвинеи, и я не обращаюсь к Иисусу за философской премудростью» [64] . Подобная ремарка не должна казаться слишком удивительной, разве только в свете того, что Флетчер часто благосклонно отзывается о Христе.
64
Joseph Fletcher and John Warwick Montgomery, Situation Ethics: True or False? (Minneapolis, Minn.: Betany Fellowship, 1972), p. 55.
Если мы полностью принимаем авторитет Христа, последовательность требует, чтобы мы принимали и все, что Он сказал, как чистую правду. Он верил, что Ветхий Завет являет людям волю Божию (Матф. 5:17—19; Ин. 10-35). Таким образом, как в учении Ветхого, как и в учении Нового Завета мы обладаем надежным авторитетным проводником в вопросах, касающихся морали.
Зачем даны были заповеди?
Если мы считаем, что откровение Божие относительно морали записано в Священном Писании, перед нами возникает вопрос: почему Бог избрал именно эти предписания?
Далее в этой книге мы увидим, что Божье откровение о морали является выражением Его природы. Здесь же мы хотели бы подчеркнуть, что Бог преследовал особую цель, и частью Его плана было дать наставления, руководства для человечества. Иными словами, Он использовал Свое откровение и даже борьбу между добром и злом для того, чтобы достичь Своих целей.
Ранее мы подчеркивали, что мы не можем построить этической системы, которая разделяла бы добро и зло всего лишь исходя из последствий. Если человек не может создать этики, рассчитанной на то, чтобы достичь определенных последствий, то под силу ли это Богу? Ответ на этот вопрос
Одно из замечаний в книге Флетчера находится в полном согласии с библейской этикой. Защищая точку зрения, согласно которой цель оправдывает средства, Флетчер напоминает нам, что проблема зла зачастую разрешалась теорией, согласно которой Бог использует зло, чтобы прийти к какой-либо великой цели. Он заключает: «здесь перед нами теодиция (богооправдание), основанная на той точке зрения, что цель оправдывает средства». Христианские теологи на протяжении многих столетий считали, что как всемогущий правитель, Бог имеет право делать все, что Он хочет, для того, чтобы достичь желаемых Им результатов. Возможно, наиболее сильным подтверждением такой доктрины будут слова Библии: «Все сделал Господь ради Себя; и даже нечестивого блюдет на день бедствия» (Пр. 16:4). Может ли кто-нибудь предположить, что Бог создал мир абсолютно бесцельно? Что Он сотворил нас не ведая от начала о нашем конце? Является ли зло чем-то, над чем Бог не властен, либо в нем самом заложена некая цель?
Пример, иллюстрирующий Божий провиденционализм, мы можем найти в истории с Иосифом — одним из еврейских патриархов. «И сказал Иосиф: не бойтесь, ибо я боюсь Бога. Вот, вы умышляли против меня зло; но Бог обратил это в добро, чтобы сделать то, что теперь есть: сохранить жизнь великому числу людей» (Быт. 50:19 — 20). Иосиф достиг огромных высот в пирамидах власти, и благодаря его поддержке стало возможным спасти его семью от голодной смерти. И он сделал это, несмотря на все прежние злоумышления со стороны братьев.
Писание последовательно учит, что Бог является Всевышним Правителем, Который может вершить Свою волю по всей Вселенной и среди обитателей Земли. Он может использовать все, что угодно, для того, чтобы добиться желанного результата; разумеется, до тех пор, пока это согласуется с Его характером (т.е. наличествуют некоторые внутренние ограничения или самоограничения). Предположим, у Него имеется одна цель — Его собственная слава. Такая цель не является аморальной. Бог не является субъектом по отношению к кому-либо или к чему-либо. Недостатки нашей морали никогда так ярко не просвечивают, как тогда, когда мы восклицаем: «это ведь совершенно недемократично!» Но вне Бога не существует ни одного закона, которому Он должен был бы подчиняться. Для Него цель действительно оправдывает средства.
И, конечно же, одним из средств, которые Он может использовать для выполнения Своей воли — это дача нам особых указаний или руководств в морали. Эти универсальные, абсолютные моральные законы должны соблюдаться во все времена, не взирая ни на какие обстоятельства. Таким образом, в нашу ответственность входит подчиниться этим законам; и когда мы подчиняемся, Господь контролирует и управляет всеми последствиями этого. Так как Он Всемогущ, Он силен превратить даже самые нежелательные результаты в великое благо. И Он делает это таким чудесным образом, что даже своею гибелью люди прославят Его.
Как уже говорилось выше, человек не может принимать на себя функции Бога. Гуманисты считают, что трансцендентный Бог мертв или безразличен к нам, и что мы должны занять Его место. Последствия такого подхода катастрофичны. Бог один знает все цели и определяет всю мораль. Нигде в Писании мы не найдем, что Его принципы могут быть заменены человеческими построениями. Он позволяет нам поиграть в игру; Он не позволяет нам составлять правила этой игры. Современный человек тяготится своей ограниченностью и желает уподобиться Всемогущему. Мы должны определять — что верно, а что нет; мы должны отнять у Бога трон Его и Его скипетр. Мы хотим быть подобны Всевышнему и не являться субъектами по отношению к кому бы то ни было. Но можем ли мы проследить вечные результаты или взвесить праведность наших поступков? Мы не можем предсказать даже того, что случится в последующие пять минут, не говоря уже о далеком будущем; поэтому книга этики должна прийти к нам свыше от Бога, Который знает конец от начала.