В поисках оружия
Шрифт:
Любомиров побывал и на "Арлянце". Имелась определенная надежда на спасение крейсера. До берега было около ста миль, капитан предполагал буксировать крейсер при помощи грузового парохода, который шел из Архангельска и случайно натолкнулся на терпящий бедствие крейсер. То был небольшой пароход "Нуово", приблизительно в 7 тысяч тонн водоизмещения. Он вез лесные материалы в шотландский порт Глазго.
Мы перешли на "Нуово". И вновь в кают-компании собралась вся миссия.
Дальнейшая часть ночи прошла спокойно. Утомленный волнениями, я крепко заснул.
Как только рассвело, мы были уже на ногах.
Шли приготовления
В течение двух суток "Нуово" медленно и осторожно тащил к берегу подорванный крейсер.
В том месте, где мы наскочили на мину, вероятно, было целое минное поле. Тральщики выловили еще несколько мин, уничтожение которых сильно задержало нас. Стрелки подъезжали к каждой мине на маленькой шлюпке, держась, конечно, на приличном расстоянии. Им надо было попасть из винтовки в стеклянный колпак верхней части мины. При том волнении, которое царило на океане, попасть в цель было очень трудно. Иногда стрельба продолжалась около часу, и только после долгого ожидания мы видели громадный столб воды и черного дыма высотой с адмиралтейский шпиль в Петрограде.
Лейтенант Любомиров переехал на "Арлянц". Потом он рассказывал, как одна мина, сорванная нашим тральщиком, прошла в нескольких метрах от борта крейсера. Экипаж пережил ужасные минуты, гадая, успеет ли крейсер пройти мимо мины, которую волнением прибивало все ближе и ближе. К счастью, все обошлось благополучно.
На другой день к вечеру "Арлянца" ввели в бухту Святого Носа. Это очень обширный, длинный, хорошо защищенный рейд, в который со стороны моря ведет только узкий пролив. Во время непогоды в нем укрывались все суда, застигнутые бурей в океане, и мертвая, пустынная обычно бухта сразу оживала. В это время здесь можно было встретить суда всех наций, начиная от маленькой норвежской шхуны и кончая громадным американским пароходом.
Мы немедленно переехали на крейсер. Нас встретил, как и раньше, капитан Норис. С глубоким уважением пожали мы его руку. Следы бессонной ночи, следы перенесенных тревог и волнений легли на его лицо глубокими тенями. Он делал последние распоряжения по закреплению на якорях спасенного крейсера.
– Ну а теперь, - сказал он нам, когда были исполнены его последние приказания, - теперь я имею право подумать и о себе.
И этот железной воли человек не в силах был оставаться дольше спокойным, нервы его не выдержали, он зарыдал, закрыв лицо руками, и ушел в свою каюту.
Немало лет прошло с тех пор. Много воды утекло, много новых событий огромной важности довелось мне пережить. Но происшествие на море так свежо в памяти, будто все это случилось вчера.
Иоканкский рейд
Унылый вид открывался нашим глазам. Вдоль берега океана тянулась невысокая каменистая гряда. Все было занесено снегом, и белая пелена уходила в бесконечную даль.
Частым ветрам здесь полное раздолье, полная свобода разгуливать по необозримому простору океана и обледенелой мшистой тундре. Поднимется ветер, заходят волны по рейду, запрыгают зайчики по их вспененным хребтам, и полетит снег, то мокрый, густой, крупный, заволакивающий все перед глазами, то мелкая крупа. То вовсе начнутся беспросветные туманные дожди.
Редко-редко появляется солнце. И тотчас же меняется все кругом. Мутная темная вода на рейде начинает играть всеми оттенками синей лазури, ослепительный снег искрится тысячью цветов, оживает океан,
По ночам мы наблюдали северное сияние, туманный ореол вокруг луны, частые сполохи - сноп искр, непередаваемую игру лучей и зарниц, которые то исчезают, то вновь появляются, быстро проносясь по небосклону, усеянному звездами полярной ночи.
Прислонившись к поручням на верхнем деке нашего крейсера, я часами наблюдал игру северного сияния, ту красоту, то очарование, которое дает природа жителям Севера. Невольно мои мысли переносились в страну тропического зноя, в далекую Японию, залитую палящими лучами солнца. Вместо угрюмых вод Ледовитого океана вставали предо мною ласкающие взоры лазоревые волны Внутреннего Японского моря. Вместо занесенных снегом равнин лапландской тундры мне чудились богатые леса и парки с роскошными соснами, вздымающими к знойному небу свои огромные искривленные сучья...
Вскоре из Архангельска прибыл небольшой пароход и с ним партия водолазов, которые должны были подвести деревянный кессон под развороченную взрывом килевую часть "Арлянца". Пароход пришел во время страшного шторма, которые так часты здесь в осеннее время. Шедшая на буксире подводная лодка, посланная для нашей охраны, оторвалась и погибла.
Рейд заполнился массой судов, искавших здесь временного убежища. По их числу можно было судить, какое интенсивное движение грузов происходило во время войны в направлении Бакарицы.
Несмотря на исключительные удобства бухты Святой Нос, тут не было ни одного становища. Ближайшее селение Иоканка находилось в восьми километрах. Оно стало излюбленным местом путешествий нашего многочисленного экипажа. .Здесь можно было закупить продовольствие - оленье мясо, семгу громадными рыбами; здесь можно было достать кое-что из одежды - перчатки, шапки, куртки на оленьем меху.
Я также решил посмотреть Иоканку. Ехать надо было на пароходе в самый конец рейда и оттуда несколько километров на оленях. Обычно, завидя движение судна, ненцы уже выезжали навстречу пассажирам.
В конце рейда меня ждала тройка низкорослых оленей. Цепями и веревками они были запряжены в своеобразные сани, состоящие из двух полозьев с несколькими поперечинами. Возница-ненец карликового роста уселся впереди, ударил длинной палкой по оленям, и те понеслись вскачь. Никакой дороги, конечно, не было: все занесло снегом. Мы мчались по ухабам, косогорам, проваливались в ложбины и вкатывались на возвышенности. Приходилось все время крепко держаться за поперечины саней. Не раз санки рисковали опрокинуться набок, но от быстрого движения вновь выравнивались. Бег оленей ни на минуту не замедлялся. Я ехал с несколькими английскими мичманами лет по восемнадцати-девятнадцати. Бешеная езда доставляла им невыразимое наслаждение: хохот не умолкал всю дорогу. Маленький возница, очевидно, был польщен и продолжал лупить бедных оленей.
На половине пути мы остановились. Я подошел к оленям. Несчастные животные тяжело дышали, качаясь от утомления на своих тонких ногах. Помню рассказы об этих удивительных животных, их быстром беге, выносливости, неприхотливости. Они переплывают речки с на. груженными санками, преодолевают заболоченные места, не увязая в них. В чаще леса успевают вовремя поворачивать головы, чтобы не задеть деревья рогами. В теснине олени жмутся друг к другу, чтобы проскочить узкое место. Если постромка попадает оленю между копытами, он продолжает скакать на трех ногах. Для питания оленю достаточно растущего в тундрах ягеля. Животные сами отрывают его из-под снега...