В поисках памяти
Шрифт:
В откровениях Кей Джеймисон о том, как психотерапия позволила ей собрать воедино распавшиеся нити восприятия, меня особенно привлекает сама история ее жизни. Разумеется, именно память сплетает нашу жизнь в единое целое. Когда эффективность психотерапии пройдет более строгую проверку, а биологические аспекты будут лучше изучены, мы будем способны исследовать психиатрическими методами механизмы работы памяти и вообще психики. Например, мы сможем изучить различные стили мышления и понять, как они влияют на восприятие окружающего мира и поведение.
Применение в психоанализе редукционистского подхода также позволит нам лучше разобраться в человеческом поведении. Важнейшие шаги в этом направлении были сделаны в исследованиях развития ребенка — области, которая
Гарри Харлоу из Университета Висконсина продолжил работу в этом направлении, применяя редукционистский подход в исследовании психологических процессов. Он использовал обезьян в качестве модельных объектов для изучения синдрома лишения матери и обнаружил, что новорожденные обезьяны, которых изолировали на срок от шести месяцев до одного года, а затем возвращали в общество других обезьян, были физически здоровы, но их поведение было глубоко нарушено. Они сидели, сжавшись, в углу клетки, раскачиваясь взад и вперед, как сильно подавленные или страдающие аутизмом дети. При этом они никак не взаимодействовали с другими обезьянами, не дрались, не играли и совершенно не проявляли интерес к противоположному полу. Изоляция взрослых животных на такой же период не приводила к серьезным последствиям. Таким образом, обезьянам, как и людям, свойствен период, имеющий принципиальное значение для социального развития.
После этого Харлоу выяснил, что нарастание этого синдрома можно отчасти предотвратить, предоставив изолированной обезьянке покрытую материей деревянную куклу в качестве суррогатной матери. К такой суррогатной матери изолированные детеныши прижимались, как к настоящей, но этого было недостаточно для полноценного развития социального поведения. Нормального социального развития удавалось добиться лишь в том случае, когда в дополнение к суррогатной матери изолированный детеныш имел возможность ежедневно в течение нескольких часов общаться с другим, нормальным детенышем, проводившим остаток дня в обезьяньей колонии.
Работы Анны Фрейд, Шлица и Харлоу продолжил Джон Боулби, сформулировавший гипотезу, что беззащитный ребенок поддерживает тесную связь с тем, кто о нем заботится, посредством системы эмоциональных и поведенческих реакций определенного характера, которую он назвал системой привязанности. Система привязанности, по Боулби, представляет собой врожденную систему инстинктов и мотиваций (таких как голод или жажда), организующую работу памяти младенца и направляющую его на поиск близости к матери и взаимодействия с ней. С эволюционной точки зрения система привязанности явно повышает шансы младенца на выживание, позволяя его незрелому мозгу прибегать к помощи зрелого поведения родителей для обеспечения собственных потребностей. Детский механизм привязанности находит отражение в эмоционально чувствительных реакциях родителей на сигналы, поступающие от детей. Родительские реакции служат как для усиления и закрепления позитивных эмоциональных состояний ребенка, так и для смягчения его негативных эмоциональных
Эти подходы к изучению развития ребенка в настоящее время применяют в исследованиях с использованием генетически модифицированных мышей, чтобы еще лучше разобраться в природе взаимоотношений родителей и детей.
Есть и другие современные методы, позволяющие проверять и разрабатывать концепции психоанализа, описывающие работу психики. Например, существуют способы, помогающие отличать процедурные (имплицитные) психические процессы, которые проявляются в памяти, обеспечивающей навыки восприятия и моторные навыки, от двух других типов бессознательных психических процессов: динамического бессознательного (представляющего наши внутренние противоречия, половое влечение, подавленные мысли и действия) и предсознательного бессознательного (ответственного за организацию и планирование и имеющего непосредственный доступ к сознанию).
Биологические подходы к теории психоанализа могут позволить изучить все эти типы бессознательных процессов. Один из способов (его суть я объясню в следующей главе) состоит в том, чтобы, сравнивая результаты томографического исследования активности мозга, наблюдаемой при связанных с восприятием бессознательных и сознательных состояниях, выявлять те участки, которые работают в каждом из этих состояний. Большинство аспектов наших когнитивных процессов основано на неосознанных умозаключениях — процессах, происходящих без нашего ведома. Мы видим окружающий мир без усилий и как единое целое именно потому, что зрительное восприятие, то есть объединение разных элементов зрительной картины, осуществляется бессознательно. Большинство исследователей мозга, как и Фрейд в свое время, убеждены в том, что мы не осознаем большей части когнитивных процессов, а осознаем только конечный их результат. Судя по всему, похожий принцип относится и к нашему сознательному ощущению свободы собственной воли.
Использование биологического подхода применительно к идеям психоанализа должно увеличить роль психиатрии в современной медицине и способствовать тому, чтобы идеи психоанализа, получившие эмпирический фундамент, стали частью сил, благодаря которым в наши дни оформляется новая наука о психике. Цель этого — объединить радикальный редукционизм, движущий фундаментальной биологией, с гуманитарным стремлением разобраться в человеческой психике, движущим психиатрией и психоанализом. В этом и состоит конечная цель нейробиологии — связать физические и биологические исследования природы и населяющих ее существ с пониманием внутреннего устройства человеческой психики и человеческого опыта.
28. Сознание
Благодаря психоанализу я познакомился с разными формами бессознательного. Как и многих ученых, занимающихся сегодня исследованиями мозга, меня давно интриговал самый главный вопрос, касающийся мозга: какова природа сознания и как различные бессознательные психологические процессы связаны с сознательным мышлением. Во время первого разговора с Гарри Грундфестом о Фрейдовой структурной теории психики («я», «оно» и «сверх-я») моей главной заботой был вопрос, чем отличаются друг от друга механизмы сознательных и бессознательных процессов. Но лишь недавно новая наука о психике разработала орудия, позволяющие исследовать этот вопрос экспериментально.
Чтобы добиться успехов в изучении сознания, новая наука о психике должна была вначале договориться о рабочем определении сознания как состояния осознанности восприятия, или избирательного внимания в широком смысле. В основе человеческого сознания лежит осознание собственного «я» — осознание самоосознания. Поэтому понятие сознания относится к нашей способности не только испытывать удовольствие или боль, но и обращать внимание на разные аспекты этого опыта и обдумывать его, причем в контексте всей жизни в настоящем и в прошлом. Осознанное внимание позволяет нам отгородиться от посторонних ощущений и сосредоточиться на принципиально важном событии, с которым мы сталкиваемся, будь то радость или горе, синева неба, холодный северный свет на картине Вермеера или красота и безветрие на берегу моря.