В поисках разумности

Лавров Владимир

Следующей парой была каллиграфия. Профессор Марадей опять сел на своего конька:

— Высокое искусство каллиграфии необходимо всем дееспособным людям. Этот курс является вводным к курсу магических жестов. Кто не сможет к концу курса нарисовать круг без помощи циркуля, тот для исполнения магических жестов не пригоден. Умение красиво писать — это умение правильно концентрировать силу. Если вы попробуете распределить свою силу вокруг равномерно, вы проиграете. Если вы соберете свою силу в том месте, где она нужна, вы выиграете. Ваше чистописание должно идти в соответствии с общими ритмами Вселенной. Из чего состоит совершенство? Из разумного сочетания силы и мягкости, огня и холода, света и тьмы. Сконцентрируйте силу

там, где она нужна, и сэкономьте её там, где она не нужна.

На этот раз студены уже не захихикали, а громко засмеялись.

— Вы зря смеетесь, в конечном итоге, ваш успех зависит от того, что происходит в вашей голове. Не важно, что находится у вас в руке, ружье, перо или волшебная палочка. Управляет этим всем ваша голова. До тех пор, пока человек тренируется в правильном, и что немаловажно, любовном управлении своими движениями, до тех пор, пока человек учится концентрировать (он изобразил удар) и расслаблять свою силу (он изобразил змееподобное отводящее движение), человек растёт. Вы можете учиться каллиграфии, но при этом станете и мастером фехтования. Если вы всю жизнь тренировались в фехтовании, то вы, скорее всего, без труда освоите ловкость и в любом другом деле. По этой причине в курс вашего обучения и введены эти три дисциплины — риторика, каллиграфия и воинское мастерство, для того, чтобы вы поняли, как осваивать совершенство в управлении собственным организмом и собственными мыслями. Освоив эти искусства, вы легко сможете управлять любым организмом, хоть армией, хоть империей.

— Так уж и армией? — переспросил Валентин Соколов.

— И армией. Вот, например, знаете, что сказал один из мастеров меча про искусство каллиграфии? Что если писать кое-как, то написанное будет некрасивым, а если слишком сильно стараться писать по правилам, то почерк будет угловатым и тоже некрасивым. Поэтому приходится писать по правилам, но нарушая правила. А теперь скажите, к какому искусству невозможно применить эти слова?

В зале установилось длительное молчание. Иямото Якадзуми, студент из группы Веселова, решил подать голос:

— Но ведь это же сказали немаги. Кодекс Бусидо, пятнадцатый век.

— Какая разница, кто сказал? Мудрый человек учится у всех. Даже животные могут показать примеры ловкости. Для того и введены в ваше обучение эти предметы, чтобы вы, развивая тело, развивали сознание. Вот когда всех школьников будут учить писать не перьями, а стучать по клавишам, например, пишущих машинок, тогда и пишите пропало. Это значит, что победили тёмные маги, и что люди не смогут развиваться в качестве разумных существ. В человеке всё едино — развиваются руки, развивается и голова. Теряется способность концентрировать и расслаблять силу в руках — теряется способность и вести собственные рассуждения. А теперь перейдем от теории к практике. Возьмите ваши перья. Все символы состоят из черточек, а черточки — из нажатия и ослабления. Скругления, как правило, делаются на этапе ослабления…

С занятия по каллиграфии Александр вышел, растирая правую руку. После интенсивных упражнений рука скрючилась и болела. Даже за время обеда она не прошла до конца. Следующим занятием было заколдовывание немагов.

Профессор Сазонова влетела в лекционный зал в таком же ураганном темпе, в каком влетала в комнату Веселова Ваулина. Шлейф длинных тёмных волос струился за ней, как водопад. Лёгкая, подвижная, как пёрышко, плавностью своих движений она напоминала воду в камнях прибоя.

— Сегодня мы начинаем с вами предмет, который вы будете изучать на всем протяжении учёбы в университете. Этот предмет ранее назывался "создание идеологий". Затем, после того, как у нас прошла очередная компания по ревизии имен, мы решили называть вещи своими именами, и теперь этот предмет называется "заколдовывание немагов". Это то, что вы будете делать после выхода из университета, и то, что является вашей

сутью волшебников. Что бы вы не делали, как правило, все ваши действия так или иначе будут упираться в то, что надо что-то поменять в мире человеческих убеждений. Технологии, идеология, стереотипы мышления, законы, в конце концов. Вы не сможете этого не делать даже в том случае, если решите жить сами по себе.

— Жизнь нашего мира зависит, в основном, от людей, и с ними невозможно взаимодействовать, не имея при себе какой-нибудь объединяющей идеи. Однако, как вам известно из истории магии, в настоящий момент миры магов и волшебников отделены от мира людей и друг от друга. Как же тут быть? Ответ очень прост. Кто мешает волшебнику в нужное время появиться в нужном месте и подать нужную идею? Мы такие же люди, с такими же руками и ногами, и так же заинтересованы в процветании нашего мира, как и все другие. Зачем применять магию там, где можно обойтись словами?

— Должна тут заметить, что разделение магов и людей имеет очень глубокий смысл. Маги правили тысячелетиями. Эти тысячелетия ничего не оставили в нашей истории, хотя люди тогда, возможно, жили и комфортнее, чем теперь. Уход магов из человеческой памяти привел к тому, что люди оказались вынуждены сами думать о своей сути и цели жизни. Раньше они об этом просто не думали, доверяя всё решать за себя магам, и зачастую — не совсем добровольно. Теперь мы видим, что немаги развили целый ряд общественных и прикладных технологий. Да, в их мире много страданий, их технологии приносят больше вреда для биосферы, чем пользы для комфорта немагов, но эти страдания заставляют их думать и развиваться. В процесс обретения совершенства всей человеческой цивилизацией оказались включены те, кто ранее из него был исключен абсолютно.

Тут Василий Майоров решил вспомнить, что он убеждённый комсомолец, и спросил:

— Простите, я не очень понял, а что ещё нужно выдумывать? У нас есть коммунизм, почему бы не распространить его на всю планету, не повести решительную борьбу против всяких паразитов и оппортунистов, и не построить общее счастье?

Профессор Наталья Сазонова улыбнулась:

— А что вы понимаете под общим счастьем?

Майоров захлопал глазами:

— Ну, когда много еды, и одежды, и вообще всего необходимого…

— Вот в этом-то "всём необходимом" и есть загвоздка. Дайте людям вдосталь еды — и они останутся недовольны тем, что мало зрелищ. Дайте им достаточно зрелищ — и они всё равно будут недовольны жизнью. Тем, что зрелища недостаточно красочные, что дома маленькие, что болезней много, что украшений мало… Увеличение удовольствий не уменьшает потребность в забавах и роскоши, а увеличивает. Люди будут недовольны всем на свете, будут устраивать сытые бунты и разрушать вполне стабильные государства до тех пор, пока будут оставаться людьми. Разумное существо не почувствует удовлетворения до тех пор, пока не осознает, что счастье не в количестве удовольствий, а в совершенстве как внешнего, так и внутреннего мира. Иными словами, пока не станет успешным волшебником или, если хотите, ангелом. Такая уж у них суть, у разумных существ.

— А для этого нужно, чтобы наши люди при рождении попадали не в такие условия, когда их с детства преследует страх за выживание, а в такие, в которых их учили бы познавать суть и цель разумного существа. Пока у нас такой системы воспитания и взращивания нет даже в теории. Возможно, её удастся создать вашему поколению, но для этого вам придется узнать всё о человеческом устройстве, об истории развития человеческой мечты и об ошибках на этом пути. На первых курсах мы будем изучать историю религий. На старших курсах вы будете изучать способы организации людей, как с использованием животных функций, так и с опорой на стремления разумной части человеческого существа. Но об этом потом. Пока давайте подумаем, почему мы должны изучать идеологии и религии.