В поисках русака, или Русский исход
Шрифт:
– По мере накопления опыта и знаний человек как индивид вынужден все больше удаляться от мира бессознательного. В конце срока жизни у каждого за плечами будет свой дорожный мешок.
Чувствуя, что его сбивчивая речь малопонятна окружающим, он постарался пояснить:
– Кто-то в нем будет хранить запас на черный день, кто-то блокнот с записями своих личных воспоминаний, а кто-то, из тех, кому придется мигрировать, будет хранить пару потрепанных книг, как кусочек покинутой родины. Вот, может быть, так, – закончив пояснения, он как-то удрученно вздохнул, видимо, осознав, что его сбивчивые пояснения не
– Вы, конечно, моложе меня, лет на десять-пятнадцать. Может, чуть меньше всего видали. Когда я работал в министерстве, – коротышка, важно надувая щеки, без спешки снял коричневый пиджак, сложил привычным жестом сцепленные пальцы на кругло выпирающем животе, – приходили ко мне разные люди. Вот придет ко мне такой честный моралист-предприниматель с просьбой:
– Мол дайте мне возможность участвовать в государственной программе.
А я о нем информирован заранее. И знаю, что он порядочный человек, репутация у него работящего семьянина, и много чего есть у него хорошего, за что похвалить можно, словом, поддержать, а вот по делу…
– Я ему «рябчика» выпишу, – бывший министерский работник, засучив рубашку по локоть, показал сжатый кулак. С металлом в голосе сказал:
– Не дам, не поддержу. Он пришел денег просить. – В глазах круглолицего появилась злость, как у собаки, у которой оттаскивали миску с едой, – а ему уже тяжело. – Какое участие в программе? У него за душой свободного капитала нет и не будет.
– А вот придет пройдоха, – бывший чиновник заулыбался, показывая удивительно ровные для его возраста зубы, – из тех, у кого репутация под полом валяется, в банках долги, перед работягами задолженность по зарплате, трижды разведен, молодых любовниц и машины меняет, заявит:
– Мол, хочу участвовать в программе. Есть деньги на первый взнос. А я ему: пожалуйста. Этот костьми ляжет, вывернется наизнанку, а своей цели добьется. Все средства использует – моральные, – толстячок хихикнул, – и не моральные. Да, вот, ему пожалуйста, дадим поддержку, – лицо говорящего приняло строгое выражение. – Оо, этот бывший чиновник, уже был в образе как достойный представитель своего класса-гегемона. – Он вывернул наружу маленькие ладошки, розовые пухлые, изогнутые вверх кормушки.
– Давать помощь деятельному человеку менее рискованно. – Он пояснил, – для каждого министерства предписано плановое задание. Есть годовой отчет, надо доложить о достигнутых результатах. В этом случае вновь запущенно производство и будет результатом деятельности министра и его команды. Вот этот, в чем-то не хороший, но деятельный человек, человек, реализующий свои инстинкты, и добьется успеха. Может он при этом что-то и украдет, с кем-то заключит не совсем законную сделку, но новое предприятие будет запущено в срок или чуть позднее, если будет возможность получить дополнительные субсидии, люди получат новые рабочие места, зарплату для содержания своих семей, а государство отчисления с нее в виде налогов. Все общество только выиграет.
– А этот, – он брезгливо скривил маленький рот, – у которого высокая мораль, при возникновении трудностей найдет вместо способов решения сотни оправданий – инфляция, погода, подрядчик-волокитчик. А то и вовсе предложит поменять закон, общий для всех, лишь для того, чтобы решить свой частный вопрос. – Чиновник решительно отрезал ладошкой пространство
Закончив словесный расстрел предполагаемой жертвы, он с ироничным самодовольством посмотрел на оппонента, показывая своим видом – «милый мой, жизнь сложнее на правил».
Тот по-прежнему растерянно протирал стекла очков, белым носовым платочком, расчерченным в синюю клетку. Клетка вверх – можно согласиться, клетка вниз – следует возразить.
– Вопрос сложный, однозначного решения не имеет, – начал он с компромисса, – в чем-то вы правы, но позвольте возразить, – Николай Валентинович вернулся к исходной позиции, – этот ваш протеже-предприниматель, скажем прямо, пройдоха, может запустить пять проектов, и все будут успешными, но на каждом из них у него будут откаты, махинации с завышением затрат и уменьшением суммы налогов. На эти потерянные деньги можно было бы запустить десять проектов. В два раза больше создать рабочих мест. Где уж тут выгода? – задав вопрос, он сам же и ответил, с ноткой досады в голосе.
– Тут не выигрыш для общества, а убыток. Никакого бюджета не хватит, чтобы насытить этих жуликов. За счет бюджета эти пройдохи набивают карманы, а в это время целые отрасли приходят в упадок. Прибыль – одному, а убытки – всем остальным. – Возникла пауза. Оппоненты сделали передышку, ощущая вершину спора. Искали в период паузы новые аргументы. Вдруг неожиданно к беседе присоединился с верхней полки старичок в синем трико.
– Вы, конечно, Виктор Васильевич, неправы, – обратился он к бывшему чиновнику. – Тот удивился, – а вы откуда меня знаете?
– Знаю, знаю – меня зовут Николай Петрович, – когда вы служили заместителем министра, я был у вас на приеме. Фамилия моя Киселев. Не помните? Я просил денег на поддержку своего проекта. А вы меня «рябчиком» угостили. – Осуждение и укоризна в его голосе смутили Виктора Васильевича, и он, покраснев, сделал попытку оправдаться.
– А, вспомнил. Вы же тогда по возрасту не проходили. По условиям оказания государственной поддержки, возраст заявителя был ограничен ю годами.
Умение оправдаться в ходе дискуссии быстро, моментально – важнейшая часть профессиональной подготовленности чиновника, пусть и бывшего.
– У вас не прошли, а по жизни отбор прошли успешно, – возразил Киселев, – продали тогда машину, дачу, гараж, кое-что заняли под проценты у родственников, это конечно особая песня, все теперь банкиры, ставка по кредиту минус ставка по депозиту, доход делим пополам, выгоднее, чем у банков-ростовщиков. Довольны все, все при своем интересе. Мы, с моей Ольгой Ивановной, – женщина напротив одобрительно кивнула, – проект, не поддержанный Вами, осилили, и до сих пор бизнес ведем. Мне уже 75 лет. Людям пользу приносим. Мы внедрили воссозданные технологические рецепты давних времен, некоторые из них применялись еще в м веке, на десятках кондитерских и хлебопекарных предприятий. Секрет прост – местное сырье – это всегда свежий продукт, а значит, и самый качественный. А теперь за здоровье все пекутся, – Николай Петрович продолжил, – раньше в деревнях, на свежих продуктах и чистом воздухе вырастали поколение за поколением здоровых людей. А чего не быть здоровым? Молоко парное, уха тройная, все экологически чистое, даже тишина была целебна. Генетическое ядро нации хранилось в деревне. Она была источником, гарантом прилития свежей крови в отравленный организм городского человека. – Увидев удивление на лицах собеседников, добавил: