В поисках русака, или Русский исход

Семяшкин Григорий

– Здесь полмиллиона долларов. Вам за услугу десять процентов.

Они согласились. В то время им было интересно все то, что добавляло в кровь адреналин. Закончив обучение в университете, Витоника приступила к работе методистом на кафедре педагогического университета. Выбрала работу в нем, как ближайшее место от дома. Кроме нее, методистами работали еще пять старушек, они трудоустроились на кафедру еще в молодости и продолжали работать после назначения им пенсии. Соображали они совсем туго, но были живым реликтом учебного заведения. Ректор, также человек почтенного возраста, считал, что опыт – основа стабильности. Он собирался жить и служить вечно, безмятежно в окружении знакомых лиц. На долю Витоники выпал добровольный жребий – поддерживать бумажный кругооборот за себя и еще за пятерых номинантов.

Андрей с помощью отца открыл

свой маленький бизнес по разработке и облуживанию прикладных компьютерных программ. Заканчивалась суматошная весенняя пора жизни. Наступило лето – пора созревания плодов. Витоника забеременела. Любое время перемен несет опасность. На приеме женщина-врач, строгая брюнетка лет сорока пяти, сухо предупредила Витонику: у вас может быть выкидыш. Странное слово, как можно кинуть собственный плод.

– Вам для сохранения ребенка надо принимать лекарство, – и добавила, подчеркнув строгим голосом важность момента, – но они дорогие.

Сверхновые, сверхдорогие. Бизнес – интерес без сантиментов, реализуется в сжатые сроки, пока есть острая потребность. Витоника принимала таблетки мерными стаканчиками. Впервые в жизни она была так напугана. И тому была причина. Ребенок родился здоровым. Розовощекая девочка своевременно сказала «агу». Трудности начались у матери. Произошел гормональный сбой. Ее организм, под влиянием ранее принятых лекарств, стал бороться сам с собой. Произошел сбой в работе железы, она стала вырабатывать клетки, уничтожающие ткани собственного организма. Для остановки процесса самоуничтожения пришлось вновь закупать и использовать дорогостоящие лекарственные препараты, которые помогали все меньше. Семь лет Витоника была прикована к постели, перенесла множество операций. Андрей был с ней рядом, за сиделку и санитара, при этом умудрялся сражаться за бизнес с конкурентами. Скончалась свекровь, умер отец Витоники, а она по-прежнему обитала на уже ненавистной кровати. Изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год молодая женщина задавала вопрос: «За что? Почему она?» Она боялась одного ответа на свой вопрос – забыла Бога? – на поддержку дочери приезжала мать. Молилась часами перед иконами, прося выздоровления.

– Но разве бог всемогущ? – думала Витоника. Разве он допустил бы ее болезнь по своей воле? Если даже она виновата. Разве бог мстителен? А как же милосердие – сомнения терзали и ее мать – разве бог за тысячелетия изменился, он забыл слабых, стал богом сильных, не праведных?

Сильным делает человека цель – самое искреннее желание. Она была у лежащей в постели молодой женщины. После шести лет болезни она отказалась от приема лекарств. Казалось, страшные боли сведут ее с ума. Но она-то знала, уже знала, свою дочь в первый класс поведет она сама. Через полгода после того, как она встала на ноги, Андрей ушел от нее к молодой и здоровой. Она понимала – бессонные ночи, тошнотворные запахи, бесконечные слезы и безумные истерики убивают чувства. Он ждал ее выздоровления как время, когда сможет уйти из семьи. День разлуки – смутное время утраты. Хмурые, безрадостные мысли, все позади. Отчаяние – удел слабых. Болезнь сделала ее сильной. Разбитая семейная жизнь – пустяк перед огромным букетом счастья, перед сбывшейся мечтой. В розовом платье, с белым бантом, с мамой в школу они шли вдвоем. Теплая ладошка в ее руке греет кровь и сердце. Дочь, милое, крохотное существо, нуждающееся в заботе и ласке, шла с ней рядом. Витоника могла ходить, ходить там, где ей хотелось быть. Свершилось. Ее стойкость, ее желание согреть сердцем свою маленькую дочь, увидели, она получила заступничество свыше. Благодарность богу за выздоровление переполняло ее. Вновь обращенная, с благими намерениями стала посещать храм. Оставив дочь в группе выходного дня, она уезжала в пригород, в небольшую церковь, где в начале помогала убирать, а затем стала петь в хоре.

– Вы наполнены божьим светом. В вас много счастья и красоты от добра – похвалила Витонику одна из интеллигентных прихожанок, женщин все замечающих, и умеющих говорить по существу коротко.

Привлекательность Витоники отметил и священник. Отец Павел, молодой и веселый нравом настоятель, был и сам приятен ей. Они могли вести друг с другом беседы на религиозные темы часами. Во время учебы в университете философия и атеизм были любимыми предметами Витоники. Притом, что по жизни она была рациональным человеком. Всё-таки практицизм, умение принять в трудных ситуациях верное решение, как ни парадоксально присуще людям, обладающим глубокой философской подготовкой. Противоречивость была одной из главных черт характера Витоники. А там, где есть противоречие, существует истина. Интерес в беседах с отцом Павлом был обоюдным. Он умел весело рассказывать о грустных темах, грехе, наказании, кознях

дьявола. Витоника же при этом оставалась слушателем, лишенным равнодушия. Взаимной симпатии между молодыми людьми часто переходят во взаимное чувство, ослепляющее обоих. Отец Павел был женат. Дома его ждала попадья – бледная, худосочная женщина, с васильковыми глазами, и трое маленьких детей. Если б эта встреча была с той Витоникой, которой она была до болезни, то вряд ли бы она стала любовницей батюшки, но сейчас для нее наступила иная пора. Теперь она отсчитывала с тем же нарастающим желанием, как алчущий пьяница считает глотки спиртного, каждый день своего хрупкого долгожданного счастья. Ничто не могло уменьшить его, но оказывается был предел. Как-то раз в вечерних сумерках она стала случайной свидетельницей разговора. Отец Павел бранил попадью. Ее удивил грубый тон священника, на который запуганная женщина отвечала кротким всхлипыванием.

На следующий день при встрече с Витоникой отец Павел вновь был весел, он предложил выйти за него замуж. Он решил расторгнуть церковный брак и отказаться от сана. Общение с отцом Павлом приносило Витонике умиротворенную радость. Но после случайно услышанного разговора, она поняла, согласие на его предложение уменьшит ее маленькое счастье. Оно содержит угрозу ее спокойствию, приобретенному с такими трудностями. Теперь для нее румяное яблоко с червоточиной было хуже здорового плода, пусть и лишенного красочного окраса.

Поп вернулся к попадье и малым чадам. Витоника стала посещать церковь реже. Освободившееся время поглотилось работой.

В коллективе, где есть молодежь, а она была на соседних кафедрах, было весело – совместные праздники, корпоративы и вылазки на природу, достойный отдых для работающих с трудовым энтузиазмом. Постепенно она стала почти прежней Витоникой, безрассудно любящей жизнь и удовольствия.

На тот момент ее психологический портрет состоял из множества разноцветных пазлов. Душа ее не допускала никакой однотонной скуки. Приветствовалось только веселое многоцветие.

Зеленый цвет – символ ее вновь приобретенной целеустремленности, настойчивого желания постигать и учиться новому. Она теперь всегда где-то училась:

Вначале водить машину. На своей «ласточке» она побывала в течение года в трех мелких дорожных авариях. Но это никак не уменьшило ее желания подкрашивать ресницы глядя в зеркало заднего вида. За одного битого, трех небитых дают, а за одну битую – пять небитых. Это была аксиома, придуманная ею. Ничто не могло остановить ее порыва к движению.

Она училась на целевых курсах при женской палате по превращению женщин в бизнес-леди. Впечатления от них она сформулировала в виде лаконичного девиза – «Дадим Сизифу женское имя».

Несколько четвергов подряд она задерживалась на работе, добросовестно прослушав курс лекций «О противодействии коррупции», после которых поняла: для будущего страны зарплатный рубль работающих миллионов важнее миллиарда переправленного «другом» правительства за рубеж.

Посещала какие-то вечерние тренинги по защите женщин от насилия.

– Но ведь клин клином вышибают, – спросила она тренера. – Для победы над насильником надо стать кем? – Порою казалось, любое ее начинание совершается ради того, чтобы подвергнуть его сомнению.

Нет, нет, она не была феминисткой, у нее еще был красный цвет – это ее маленькое, ранимое, влюбчивое сердце. Влюблялась она скоротечно, без мучительных размышлений, привязывалась и улетала от одного сердца к другому, с легкостью парашютиков одуванчика.

Черный цвет – ее недоверчивость, явное желание настырно внести изменения в повседневную рутину дел. Из-за этого к ней настороженно и даже недоверчиво относились коллеги. Палата консерваторов – пять старушек, обремененных ответственностью не один десяток лет. На их стороне было право команды, близость к мундиру босса, отставного генерал-лейтенанта таможенной службы, с которым они когда-то, будучи еще молодыми специалистами, вместе начинали свою карьеру. Привычка запрещать и следовать строгим инструкциям, приобретенная ими за годы принадлежности к касте чиновников, заглушила в них робкие ростки инициативы. Скрытое желание Витоники совершить революционные изменения в бюрократической канцелярии вызывало у старших коллег дружный протест. Они были едины во мнении о том, что ей нельзя поручать такое ответственное дело как переписка с вышестоящей инстанцией. Они считали, что Витоника предположительно зная ответ на запрос, может отправить его сразу же на этаж бюрократической лестницы выше, минуя непосредственное начальство. Субординация опирается на выдержку, а Витонике ее не хватало.