В поисках счастья (сборник)
Шрифт:
А чего ей самой хотелось?! Да практически ничего. Учиться в школе скучно и обременительно. Физрук, тупарь и бездельник, норовил при случае приобнять любую девчонку, ее – тоже… Алгебраичка, которую она не понимала совсем, и, если бы не репетитор, нанятый родителями в помощь, она бы и ЕГЭ не сдала ни за что. Французский язык в исполнении чеченки, «понаехавшей» в Москву, с трудом говорившей по-русски, был несносен. Чего ждать от будущего, было непонятно. Из примет так давно ожидаемой взрослости особенно тяготила девственность. С некоторых пор именно она стала предметом неустанных насмешек одноклассников: опять домой понесла в целости и сохранности?., снова никому не понадобилась?., старая дева!..
С кем бы ее, эту самую девственность, потерять, стало тоже нелегкой заботой. Поступать
Он вовсе не был похож на Вову Карпова из прежнего 7-го. Гораздо выше ростом, эффектней, заметней внешне. Одна манера носить не куртки, как все, а длинное кашемировое пальто киногероя, шарф, намотанный несколько раз вокруг шеи, поверх пальто, вообще свисал до земли… сразу свела ее с ума. Его, так же как когда-то Вову Карпова, подвозили к школе в шикарной машине с тонированными стеклами, и не родители, а вышколенный водитель в костюме, как у члена правительства, который первым выходил из автомобиля, открывал другую дверцу, сзади, из нее появлялся – бог из машины, deus ex machina, так, кажется, говорили древние греки, Андрей Боголюбский, конечно же, неслучайно и по фамилии оказавшийся любимцем богов… Вокруг Боголюбского всегда было шумно и многолюдно. Много девочек. Аглая следила за ним издали.
В их школе теперь было немало таких «небожителей», детей богатых родителей. Про предков одного было известно – банкир, другой владел самыми шикарными супермаркетами в городе – «Седьмой континент», еще одно авто – от дипломата, какое уж тут – за сыном… из Лондона подъехать, конечно, приезжал водитель, а то и с охранником. Машины у всех были, как на подбор, одинаковыми, джипы, огромные, как танки, впрыгнуть в него – нужна немалая растяжка! Чего уж там скрывать? Рядом с мальчишками и девочками, из шикарных автомобилей появляющихся, Аглая с убогим «жигуленком» своих родителей, с нижним бельем из чистого хлопка, заведомо чувствовала себя «отстоем» и «лузером». Но новая невесть откуда появившаяся красота теперь давала ей право на вход в общество школьной элиты. Сезам, откройся!
«Посвященные» не очень-то ее в свой мир пускали. Так, иногда, на короткое время. Ненадолго. Они обсуждали ходовые качества «Ламборгини» и преимущества в быту BMW. Нет, все-таки если есть пока только одна машина, пусть это будет надежный джип… или какой бренд моднее Живанши, Армани… Оба устарели. Собирались на футбольный матч «Челси» в Лондон…
Для Аглаи это было другое полушарие, она жила в Северном, они – в Южном. Когда у них была зима, у нее – лето. И у них по улицам ходили кенгуру… Два разных мира. Их – ведомый ей лишь издалека, мало понятный. Совсем чужой. «Ты теперь дорого стоишь», – говорила ей Галька Федоровская с завистью, ее Аглая заставила потесниться на школьном Олимпе. Но Аглая боялась даже на глаза показываться новому Богу.
С Аглаей стало происходить то же самое, что однажды уже было. Мир расцветал снами и фантазиями. Мир менялся. В нем она видела то, что прежде не замечала: звезды на небе, утренний рассвет, когда вдруг просыпалась раньше, чем всегда, – оказывается, сколько разных красок на небе… В ее новой вселенной не было скучных одноклассников, маминой ворчни, многолюдной сутолоки в метро. Пестрое многоцветье, как на картине абстракционистов.
То ли герой заметил Аглаины взгляды, то ли «химия» оказалась взаимной, но в один прекрасный день вдруг на ее парте оказался букетик первых подснежников, а класс загалдел от невиданного происшествия. Принес цветы кто-то из «мелких». Но подруга Полина видела, что послал их главный школьный красавец Андрей Боголюбский.
Новое увлечение накрыло Аглаю с головой. Она следила за своим героем неотступно. У нее на глазах от школы отъезжала его родительская машина, увозила
Знаки внимания он ей все-таки начал оказывать. Стал улыбаться при встрече. Видно, заметил, как она, не умея скрыть восхищения, ни с того ни сего смущается, на него смотрит. Однажды вдруг позвонил – откуда телефон узнал? – и пригласил вечером погулять. Наряжаться было не во что. Курточка у нее была одна и в пир и в мир, хорошо, шарфик себе успела связать разноцветный, веселый, как у Андрея, длинный: от волнения, идя на свидание, перчатки позабыла, так что руки от холода приходилось прятать в карман. Выдвигаемся, – сказал он. И они пошли мимо домов, мимо Яузы, мимо всех. Разговор не получался, она не знала, о чем ему рассказать, что ему интересно, а ему, пожалуй, и ничего, кроме себя самого, было неважно… Скорей бы учебный год кончился. Папа обещал устроить его в Высшую школу экономики при правительстве Москвы, где тот работал, вот только неизвестно, как быть, чтобы потом взяли на госслужбу, надо обязательно отслужить в армии, родители ищут сейчас варианты, как не служить в солдатах, но получить нужные бумажки… В театры, на выставки он ходить не любил, книжками не увлекался, зачем, когда есть интернет… злословил про одноклассников… пересказывал модные сплетни про нетрадиционную сексуальную ориентацию звезд шоу-бизнеса… Руки мерзли, ноги в старых ботинках почему-то сразу промокли. Аглае было скучно, и очень хотелось домой. А тут еще высокий, выше ее, Андрей как-то неловко наклонился и ткнулся холодным носом в ее лицо и куда-то нос в нос, холод в холод, поцеловал Аглаю. Совсем не так это бывает, как читала она про первый поцелуй… Совсем не так, как было в мечтах про Вову Карпова.
А еще без перехода Андрей вдруг предложил: давай с тобой дружить, только для этого мы должны будем… заниматься… любовью, то есть сексом… Ко мне пойдем, предков сегодня нет дома… по-другому ничего у нас не выйдет. К чести его, он произнес это, чуть смутившись. А как это? Сексом? Без любви? «Отчего же без любви? В койке она и появится», – неловко пошутил очевидно поблекший в ее глазах красавец Боголюбский.
Впрочем, рассуждал он, если без секса им теперь не обойтись, то любовь по нынешним времена вовсе необязательна. И в будущем в его системе значили лишь карьера, достаток, бизнес… Так что на любовь время тратить не стоит, выходило по его. Семья, с его точки зрения, тоже была ни к чему. Почему-то он вдруг перестал казаться Аглае красивым. И девственность дарить ему ей вовсе расхотелось. Да и где? На слякотной улице или в грязном подъезде?
Скорее домой. От Аглаиной растерянности и кавалеру стало неловко, и бойкость его куда-то исчезла. Он тоже заторопился… Ну ладно. Пока. До связи… Позвоню…
Аглая проплакала всю ночь. Только под утро заснула. А потом продрав глаза – надо идти в школу! – долго стояла под душем и никак не понимала, как ей теперь жить дальше.
На парте в аккуратном пакете лежал неожиданный подарок – хорошенькие теплые синего цвета перчатки. И в телефоне – эсэмэска: «Прощай. Не парься Ты молодец! Все у тебя будет ништяк. И, наверное, сможешь стать счастливой. Андрей».
Про Аглаю
История третья. Сказке конец
Время бежало со скоростью света. И все вроде бы происходило по плану маминому-папиному, а то и непонятно чьему. По божьему промыслу, говорила бабушка… Только не ее, Аглаиному. Но, может, потому что она так и не знала, чего же ей на самом деле хочется, чего надо? Удивительно, но в ней никогда не совпадали пресловутые «хочется» и «надо». Надо окончить институт. Надо попасть в некоммерческий вуз, на бюджетное место, получить серьезное образование… Пединститут, филфак – пусть когда-то, но имени Ленина, значит, солидный почти государственный вуз. Так говорили в семье. Баллов ЕГЭ хватило, прошла по конкурсу в желанный родителями – имени Ленина, на бесплатное обучение; родители радовались и гордились дочкой, а она не замечала никакой разницы со школой, так же неинтересно и скучно. И ни к чему. Какой-то еще магистрат после бакалавриата?! Да ни за что! Четырех лет хватит… Что бакалавр, что магистр, какая разница, как называться. Что в лоб, что по лбу, – как говорила бабушка.