В поисках себя

Калабухов Эдуард Владимирович

Лебедев спал и охрана сказала, чтоб приходила утром, а про Шрама они не в курсе. Они видели, как он вчера куда-то ушёл. Постояв немного около дома, я подумала:

– Блин, неужели опоздала? Что же за невезуха-то такая. Придётся ждать утра и трясти Лебедева, куда отец пошёл. А пока спать не хочется, да и не где, пройдусь по базе.

Пристегнув, ранее снятый шлем к рюкзаку, чтоб не мешал рукам, первым делом направилась в гараж. В нём оказался местный магазинчик. Я решила продать ему артефакты.

– По чём берёшь артефакты?
–

спросила я.

Он посмотрел внимательно на меня и сказал:

– Ты видать не местная? Так вот, я Суслов, заведую этим магазинчиком и одновременно складом. Артефакты я не скупаю, это делает профессор Каланча. Он сейчас ещё не спит. Если надо подремонтировать или модернизировать, то у нас есть мастер-оружейник Новиков, он многое что умеет, в баре не плохая кухня, там заведует Холодов.

– А поспать где можно?
– спросила я.

– В бараке ложись, где свободно и не бойся, что кто-то тронет тебя. У нас отморозков нет.
– сказал Суслов.

После разговоров с ним, я пошла к Каланче. Он и правда не спал, что-то высчитывал на компьютере.

– Профессор, я хочу продать вам немного артефактов.- сказала я и достала из рюкзака два контейнера.

Он посмотрел на меня внимательно, а после выложив артефакты в железный лоток, сказал:

– Возьму все, кроме этих четырёх. 'Мамины Бусы' и 'Пузыри' оставьте себе. 'Пузыри' защищают от радиации и их можно носить в кармане. Они не радиоактивны. 'Мамины Бусы' фонят немного, но с 'Пузырями' они безопасны и у них есть свойство защиты от осколков и пуль. Но это не значит, что можно лезть под пули и в радиоактивные пятна. Вы видать нашли эти контейнеры, раз не знали, что в них лежит?

– Да, я нашла их около мёртвого ренегатовца. Мой отец Шрам. Где он сейчас?
– сказала я.

– Вы дочь Шрама? Его куда-то отправил Лебедев. Утром у него спросите. Вот вам деньги, 30 тысяч.
– сказал Каланча и достал из сейфа три толстые пачки денег в сторублёвых купюрах.

В его голосе я ощутила испуг и тревогу. Когда положила две пачки денег в рюкзак, а одну в карман под разгрузку, то подумала:

– Что-то тут не то. Как-то странно он повёл себя, узнав, кто я. Надо быть внимательней и прислушиваться к разговорам.

После я пошла к Новикову и показала ему свой Вал и броник. Осмотрев их, он сказал:

– Ни чего им делать не надо. Над броником и Валом уже поработал хороший мастер. А вот в шлеме можно сменить стекло на более прочное, и добавить хороший и мощный фонарь. Стекло выдержит пулю СВД с трёхсот метров. А фонарь будет светить до тридцати метров и потребляет при этом не много энергии. Батареи хватает на сутки работы беспрерывно. Возьму за это две тысячи и будет готово через час. Есть запасные, новые батареи, триста за комплект.

– Хорошо, я согласна. И три комплекта батарей к фонарю.
– сказал я, отдав ему шлем, отсчитав 2900 рублей и расплатившись, добавила - А

я пока схожу покушаю в баре.

Бар был похож больше на какую-то забегаловку на вокзале или на улице какого-то города, вместо столиков были стойки, но запах шёл вкусный. Людей было не так много, потому-что большинство взяв водку и закуску, уходили к своим друзьям, которые сидели у костров.

– Здравствуй, Холодов. Что из съедобного есть? Вино красное есть? И к чаю сладкое?
– сказала я, как только подошла к импровизированной стойке.

– А ты кто? Я вроде тебя не знаю и девушек давно не было у нас в гостях.
– сказал он, разглядывая меня.

– Я Волчица, дочь Шрама.
– сказала я.

Сказанное мной его ошарашило и по глазам было видно, что он не очень-то и поверил мне. Я достала фотографии и положила их на стойку бара. Он взял их и посмотрев на них, сказал:

– Ведь и точно, это Шрам и ты. Для тебя сейчас сготовлю курятину и сделаю пюре из картофельных хлопьев. Вино есть, как раз последняя бутылка и это будет подарок от нас. И к чаю есть блинчики с творогом, правда делали не сами.

Пока он жарил куски курятины, он восхищался тем, как мой отец, почти в одиночку зачистил Болото от "Ренегатов" за два дня. Чем очень помог "Чистому Небу". Только вот он болен сильно, попал с какими-то ботаниками под выброс. Ботаники погибли, а он выжил, но после того, как он очухался, то опять попал под выброс и опять выжил. Вот теперь он будет помогать в поисках того, из-за кого происходят выбросы. А происходят они от того, что сталкеры часто ходят на ЧАЭС. И вроде уже есть на примете какая-то группа.

После того, как покушала, забрала свой шлем у Новикова, пошла в барак. Он был разделен на секции и между ними не было дверей. Нашла пустую секцию и легла на кровать, положив рюкзак под голову и укрылась спальником. Проснулась от того, что в соседнем отсеке о чём-то спорили двое сталкеров. Прислушавшись, я поняла, что разговор идёт о моём отце и Лебедеве. Из разговоров я поняла, что их зовут Алекс и Осколок.

– Алекс, то что задумал Лебедев, это опасная авантюра. Кучу народу положит он на ЧАЭС, да и пути нет в их владения. Через Радар нам не пройти. И Монолитовцы не "Ренегаты", воевать умеют. А у нас нет ни кого толкового, кроме Шрама.
– сказал Осколок.

– Так в том-то и беда. Шрам вёл к нам спецов по пси-излучению и они должны были сделать защиту от него. Если бы не выброс, то с их защитой по Радару можно было-бы гулять, как по Крещатику. Выброс их убил. Теперь будут искать другой путь.
– сказал Алекс.

– Лебедев тут явно что-то мутит, явно это чей-то заказ. Сам посуди, то последний хрен без соли доедали и бегали от "Ренегатов" с двухстволками, и вдруг откуда не возьмись охренительная снаряга появилась, оружие хорошее. Продуктами и медикаментами завалили склад, как ни когда.
– сказал Осколок.