В поисках синего
Шрифт:
Они спустились по лестнице и подошли к комнате Джо. Остановились и прислушались. Но никаких звуков не было. Рука Киры в кармане не чувствовала никаких предупреждений от лоскутка. Она кивнула Томасу, тот тихонько вставил ключ в замочную скважину, повернул его и открыл дверь.
Кира затаила дыхание. Она боялась, что в комнате живет служитель, который сторожит девочку по ночам. Но в помещении, освещенном только бледным лунным светом, была всего одна кровать, и в ней крепко спала Джо.
– Я буду на пороге, – прошептал Томас. – Она знает
Кира подошла к кровати и села на краю, положив свой посох рядом. Она нежно прикоснулась к плечику девочки.
– Джо, – позвала она тихо.
Маленькая головка с длинными спутавшимися волосами беспокойно повернулась. Спустя мгновение девочка открыла глаза и посмотрела удивленно и испуганно.
– Не надо! – закричала она, отталкивая руку Киры.
– Тс-с-с, – прошептала Кира, – это я. Помнишь, мы говорили через дверь? Не бойся.
– Где моя мама?
Она была очень маленькая. Намного меньше, чем Мэтт. Еще недавно была младенцем. Кира вспомнила, какой сильный у девочки голос, и с удивлением подумала, откуда он берется в этом крошечном ребенке, испуганном и брошенном.
Кира взяла Джо на руки, обняла и стала качать.
– Тс-с-с, – говорила она, – тс-с-с. Все хорошо. Я твой друг. Видишь его? Это Томас. Он тоже твой друг.
Постепенно девочка успокоилась. Ее глаза широко раскрылись. Она сунула большой палец в рот и так с ним и говорила.
– Я слыхала тебя через дверь, – вспомнила она.
– Да, через замочную скважину.
– Ты знаешь мою маму? Можешь ее привести?
Кира покачала головой:
– Нет, боюсь, не могу. Но я буду здесь. Я живу наверху. И Томас тоже.
Томас подошел поближе и присел на корточки возле кровати. Девочка посмотрела на него подозрительно и вцепилась в Киру.
Томас показал на потолок.
– Я живу прямо над тобой, – сказал он мягким голосом, – и я слышу тебя.
– И, значит, слышишь мои песни?
Он улыбнулся:
– Да. Ты очень красиво поешь.
Девочка нахмурилась:
– Все время хотят, чтоб я учила новые.
– Новые песни? – спросила Кира.
Джо с несчастным видом кивнула:
– Новые и новые. Заставляют учить наизусть. Старые-то песни сами в голове возникали. А теперь в меня забивают новые. Бедная моя голова, болит аж жуть.
Девочка потерла лоб и вздохнула, и вышло это у нее неожиданно по-взрослому. Кира ей сочувственно улыбнулась.
Томас оглядывал комнату, где мебель мало отличалась от той, что была наверху. Кровать. Высокий деревянный шкаф с ящиками. Стол и два стула.
– Джо, – спросил он вдруг, – а ты хорошо умеешь лазать?
Она нахмурилась и вытащила палец изо рта.
– В Фене я лазила по деревьям. Но мамка бьет меня, когда я лажу, говорит, что я поломаю ноги и меня отнесут на Поле.
Томас важно сказал:
– Да, это, наверное, правда, и твоя мама не хотела, чтобы ты причинила себе вред.
– Если волочилы оттащат на Поле, то уж возврата нет. А там
Большой палец снова оказался во рту.
– И все же, Джо. Смотри, если ты сможешь забраться сюда, – Томас показал на шкаф, – и если встанешь в полный рост вон там, то сможешь чем-нибудь постучать в потолок, и я услышу.
Девочка улыбнулась при этой мысли.
– Но делать это ради забавы не стоит, – тут же добавил он. – Только если мы тебе действительно будем нужны.
– Можно попробовать?
Кира спустила ее на пол. Словно гибкая зверушка, Джо вскарабкалась со стула на стол, а со стола – на шкаф. Там она с победным видом встала. Из-под ее ночной рубашки виднелись тонкие голые ножки.
– Нужно какое-нибудь приспособление, – проговорил Томас, оглядываясь.
Вспомнив свою комнату, Кира пошла в ванную. Как она и ожидала, на полке возле раковины лежала массивная расческа с деревянной ручкой.
– Попробуй это, – сказала она и протянула расческу девочке.
Широко улыбаясь, маленькая певица встала на цыпочки и постучала ручкой расчески в потолок.
Затем Томас спустил ее и положил обратно в кровать.
– Ну вот, – сказал он, – если мы тебе понадобимся, то ты знаешь, как подать знак. Но никогда не делай этого для развлечения. Только если тебе нужна помощь.
– И мы будем заходить к тебе, даже если ты не будешь стучать, – добавила Кира. – После того, как уйдут служители.
Она подоткнула девочке одеяло и протянула Томасу расческу.
– Ну-ка, положи это обратно.
– Нам пора, – сказала она, обращаясь к Джо. – Теперь, когда ты знаешь, что у тебя есть здесь друзья, тебе лучше?
Девочка кивнула.
Кира разгладила ей одеяло на кровати.
– Ну, тогда спокойной ночи.
Она немного посидела рядом, смутно чувствуя, что хотела сделать что-то еще. Что-то из тех времен, когда она сама была маленькой и когда ее клали спать.
Она наклонилась к девочке. Что же такое делала мама, когда она была такой же крошкой? Кира приложила губы ко лбу Джо. Это был непривычный жест, но неприятно не было.
Девочка тихо чмокнула Киру в щеку.
– Поцелуйчик, – прошептала она, – как мама.
Кира и Томас поднялись наверх и разошлись по своим комнатам. Было уже поздно, а утром, как обычно, их ждала работа, так что надо было выспаться.
Разбирая кровать, Кира думала о маленькой испуганной одинокой девочке снизу. Какие песни ее заставляли учить? Почему вообще она здесь оказалась? Обычно осиротевших детей отдавали в другую семью.
Этот же вопрос они с Томасом обсуждали накануне. И вывод, к которому они пришли, казался верным: они художники, все трое. Одна поет песни, другой вырезает по дереву, третья вышивает узоры. Как художники они представляют ценность, которую сами могут не осознавать. Именно благодаря этой ценности их троих собрали здесь, поселили в удобных комнатах с горячей водой и хорошо кормят.