В поисках смысла (сборник)
Шрифт:
Не напоминает ли нам это утверждение нечто уже известное из Библии? Разумеется, рассказ 11-й главы Бытия о строительстве Вавилонской башни и о смешении языков. Только там говорится, что языковое единство было утрачено в один миг. А ученые утверждают, что языки отдалялись друг от друга постепенно, на протяжении тысячелетий, и мы видим доказательство этому в самом строении языков… Как тут быть?
В Средние века, до рождения современной лингвистики, существовала популярная теория о том, что изначальным языком человечества был древнееврейский, язык Ветхого Завета (нередко его отождествляли с арамейским или сирийским). На нем разговаривал Адам с Богом в раю, и при смешении языков только он остался неповрежденным, а остальные языки больше или меньше
Мне рассказывали, что в Израиле в религиозных школах примерно так и описывают происхождение языков по сей день. И вот выпускник такой школы поступает в университет, начинает изучать лингвистику, и ему говорят, что на самом деле иврит — всего лишь один из семитских языков, сильно изменившийся по сравнению с праязыком, и что многие архаичные черты сохранились как раз не в иврите, а в… арабском! И языковой материал действительно подтверждает этот тезис.
Например, в древнееврейском языке есть слова йом, которое переводится как «день». В семитских языках корень слова обычно (хоть и не всегда) состоит из трех согласных звуков, но здесь их только два: й-м. А вот в арабском то же самое слово звучит как йаум. Вероятно, в середине этого слова был еще один корневой согласный, неслоговой у (как английский w), просто в еврейском йаум стянулось в йом.
Или пример из грамматики: в классическом арабском существуют падежи: арду — земля (именительный), арди — земли (родительный), арда — землю (винительный). В еврейском все падежные значения передаются предлогами, а слово «земля» не изменяется и звучит как эрец. Но существует странная наречная форма арца «на землю». Очень похоже на винительный падеж… Можно предположить, что когда-то и в еврейском были формы арцу, арци, арца, из них сохранилась только последняя, остальные утратили окончания, после чего неудобопроизносимое арц превратилось в эрец.
Если мы посмотрим не только на арабский, но и на другие семитские языки, наша догадка подтвердится: во многих из них слово «день» имеет три корневых согласных, и три падежа с соответствующими окончаниями тоже встречаются повсеместно. Выходит, что древнееврейский язык утратил эти общесемитские черты. И даже если предположить, что изначальным языком человечества был не иврит, а прасемитский или даже ностратический язык — что делать с постепенностью изменений?
И тут у студента есть выбор: либо принять лингвистику как науку, и попытаться прочитать текст книги Бытия другими глазами, трактуя его не так буквально, либо полностью отказаться от лингвистики. Он может сказать: да, Бог сотворил иврит таким специально, как будто этот язык уже прошел некий этап в своем развитии, но на самом деле никакого развития не было, а языковое разнообразие возникло в один момент, необъяснимым образом. А лингвистика — это ересь.
Я бы не стал ни в коем случае проводить прямые параллели между развитием языков и вопросом о биологической эволюции: это слишком разные процессы. Но я хотел бы обратить внимание только на одну деталь: три тысячи лет назад не существовало ни современной лингвистики, ни современной биологии, и поэтому нелепо ожидать, чтобы Библия использовала соответствующую терминологию или излагала научные теории двадцать первого века (почему бы тогда не тридцать первого, кстати?).
На самом деле, никакая наука не всесильна. Ученые решительно ничего не могут сказать о происхождении языка: на самой древней стадии, у самого первобытного племени он уже существует как сложная система. Лингвистика может объяснить, как развиваются
Может быть, нам стоит признать, что первые главы книги Бытия описывают «детство человечество» не языком современных учебников, а языком поэтических сказаний, на которых только и говорили о таких вещах тысячелетия тому назад? Это не значит, что все эти сказания — выдумка, они просто устроены несколько иначе, чем наши учебники. И пусть наука останется наукой, а вера — верой, они ведь на самом деле не враги друг другу.
16. Первая тувинская Библия
Республика Тыва или Тува, как нам привычнее говорить — это тоже часть России, хотя в это трудно поверить, когда пересекаешь ее границу со стороны Красноярского края. Сразу после Саянских гор сибирская тайга постепенно отходит, путника обступают невысокие сопки, за которыми лежит степь, словно сошедшая с монгольских полотен Рериха. Хотя язык тувинцев относится к тюркской группе, Тува исторически принадлежала к монгольской цивилизации. Вплоть до начала XX в. она входила в состав Маньчжурской империи, но после китайской революции, в 1914 г., стала протекторатом России, а в состав СССР вошла только в 1944 г. Монгольское влияние до сих пор чувствуется в культуре тувинцев. Их традиционная религия сочетает ламаистский буддизм и шаманизм, при этом тибетская разновидность буддизма пришла в эти края из Монголии всего несколько столетий назад. В центре столицы Тувы, города Кызыла (основан в 1914 г. как Белоцарск), стоят в нескольких десятках метров друг от друга буддистское святилище-хюре, шаманская юрта для проведения соответствующих обрядов и… памятник красным партизанам времен Гражданской войны. Очень красноречивое сочетание, но все эти религии и идеологии сосуществуют довольно мирно, ведь им, по сути, нечего делить на берегах Енисея.
Христианство в Туву пришло совсем недавно. Православная миссия в этих краях существовала еще в начале XX века, но, к сожалению, она продолжалась по понятным причинам недолго. Правда, с 1929 года и непрерывно по сей день в Кызыле действует Троицкий храм, построенный русскими колонистами «самоуправляющейся трудовой колонии». Есть и несколько других храмов в республике, но все же их очень мало, хотя на рубеже XIX–XX вв. здесь появились русские переселенцы, среди которых было много старообрядцев. Но они приезжали в Урянхайский край, как тогда назывались эти земли, в поисках свободы и лучшей жизни, а вовсе не для просвещения местного населения, с которым русские мало смешивались. Они и по сей день составляют меньшинство даже в столице республики, а в сельских районах их практически нет, кроме как в старообрядческих деревнях…
Христианские миссионеры вновь пришли в эти края в начале 1990-х гг.: это были протестанты из России, Украины, Америки и Кореи, основавшие несколько общин. Среди тувинцев есть и православные, но их немного и, в основном, это люди, принявшие русскую культуру или, по меньшей мере, хорошо знакомые с ней. Единоплеменники, как правило, смотрят на них косо: они оставили отеческие обычаи, стали поклоняться «русскому Богу», хотя в целом тувинцы достаточно веротерпимы, явных конфликтов на религиозной почве здесь практически не бывает.
Нам трудно представить себе, до какой степени мир тувинцев отличается от нашего: еще поколение или два назад эти люди вели кочевую жизнь в юртах, как при Чингисхане, и у некоторых из нынешних горожан было именно такое детство, например у Николая Куулара, о котором мы еще будем говорить. Перед этими людьми, по сути, стоит выбор: сохранить свою традиционную культуру в неприкосновенности, живя в юртах, или приобщиться к мировой цивилизации в городах. И выбор, как правило, за каждого из них уже сделан: ребенок, воспитанный в интернате, не будет жить в шатрах, словно во времена Авраама, не будет приносить жертвы духам гор и ручьев… Не потеряет ли он самоидентификацию? Вот главный вопрос для многих.