В поисках сокровищ Бонапарта. Русские клады французского императора
Шрифт:
Таким образом, при серьезной опасности прийти на помощь солдатам, охранявшим наиценнейшую часть московских трофеев, было фактически некому. В этих условиях начальник обоза был вынужден принять решение о скорейшей ликвидации груза. Следовало лишь выбрать подходящее место. Вскоре после боя, наскоро приведя нарушенный строй фургонов в порядок, возницы двинулись дальше. Примерно в 13 часов обоз резко свернул влево. Впрочем, относительно успешное продвижение повозок и фургонов было прервано примерно через 800–900 метров, когда головная повозка неожиданно накренилась и свалилась в скрытый снежным
Проехать далее было невозможно, и повозки еще раз свернули влево. Двух лошадей, тех, что тащили повозку до падения в овраг, распрягли и увели вместе с основным обозом. Саму же повозку оставили внизу, поскольку вытащить ее было невозможно. Для охраны перевозимых ценностей около нее оставили двух егерей и уже упоминавшегося выше солдата Пикара. Однако егерям было холодно, и вскоре они ушли вслед за обозом. Вместо них появились мародеры из числа разрозненно отступавших небольших групп так называемых "волонтеров". Разграбив повозку, они торопливо ушли в сторону большой дороги, а Пикар остался, поскольку был на посту, да и побоялся (а может быть, просто поленился) идти в одиночку.
Прошло несколько часов. Уставший Пикар забрался в ящик повозки, где было довольно тепло, и уснул. Примерно через час что-то сильно стукнуло по крышке его пристанища, и снаружи раздалась сильная ругань. Поскольку ругались по-французски, то Пикар безбоязненно приподнял крышку. Каково же было его изумление, когда он увидел своего старого знакомого, сержанта Бургоня (они были знакомы еще по совместной службе в Париже). Они расспросили друг друга о последних новостях, затем вместе забрались в повозку и проспали до полуночи. Затем развели костер и какое-то время отогревались. После этого они вновь улеглись в повозку. Некоторое время в лесу было тихо, и они смогли спокойно выспаться.
Под утро, в 4 или 5 часов утра, рядом с ними зазвучали кавалерийские рожки, по краю оврага промчался полк русской кавалерии. На полуопрокинутую повозку никто из всадников не обратил внимания, но перепуганные до смерти французы еще долго лежали, тревожно затаив дыхание. Только в 6 часов утра 23 ноября, когда забрезжил рассвет, они выбрались из оврага и пошли по полю в направлении большого леса. Избрали они это направление по одной-единственной причине — именно туда уходили следы ушедшего обоза. На полпути до дальнего леса им встретился еще один довольно глубокий овраг. Они перешли через него и через некоторое время добрались до леса. Шли они больше часа. Ветер дул им в спину. Поскольку ветер был северо-западный, то нетрудно сообразить, что двигались они на юг. Заметенные вьюгой следы обоза они потеряли, но надежда отыскать своих сослуживцев их не оставляла.
Достигнув леса, Пикар и Бургонь пошли вдоль его опушки на восток, то есть совершенно в противоположном направлении от движения французской армии. Конечно, им бы нужно было возвращаться на северо-запад, к большой дороге, но у них не было компаса, а небо в тот день было закрыто плотными, быстро несущимися облаками. Наконец они увидели плоское, занесенное снегом пространство, которое было похоже на большое озеро, и начали огибать его со стороны леса. Обогнув большую часть озера, они неожиданно вышли на остатки
Кто же мог занимать накануне это место? Какой большой отряд? Может быть, тут останавливались те самые казаки, которые накануне напали на императорский обоз? На месте бивуака товарищи увидели несколько слабо чадящих костров и 7 дохлых лошадей. Они начали осматриваться вокруг с опаской и через некоторое время заметили, что пространство озера пересекает не менее 25 всадников, выдвинувшихся со стороны небольшой деревеньки. Но, к счастью, двигались они достаточно далеко от них, вне дистанции прямого выстрела (то есть метров за 300). Французы незамедлительно спрятались в невысоких елках. Вскоре показалось еще 5 всадников, которые ехали на вдвое меньшем расстоянии от их леса.
Вскоре оба отряда встретились на середине озера у громадной проруби, около которой спешившиеся казаки принялись поить лошадей. Стоит отметить одну деталь. Казаки разбивали лед своими пиками, что совершенно невозможно себе представить, если бы лед на проруби не был совсем свежим. В ту пору лед на озерах достигал 20–25 см и пробить его, не имея пил и топоров (чего у казаков точно не было), совершенно невозможно. Это подтверждает и сам Бургонь:
"Мы попробовали топориком прорубить лед, чтобы достать воды для варки супа, но у нас не хватило ни сил, ни терпения".
Но супом, разумеется, они занимались позже, когда казаки, напоив своих лошадей, ускакали. Тогда же они стали невольными свидетелями ужасной сцены. Они увидели бегущих по глади озера трех солдат французской пехоты, за которыми гнались три казака. Добежав до середины озера, трое пехотинцев разом провалились в воду. Казаки, мчавшиеся за ними во весь опор, увидев это, попробовали остановить разогнавшихся лошадей, но не успели и тоже рухнули в ту же самую полынью. Никто из шестерых из гибельной ловушки так и не выбрался.
Здесь у нас возникают два абсолютно резонных вопроса. Кто останавливался здесь на бивуаке? Кто и зачем проделал на середине озера столь громадную прорубь?
Нам представляется, что ответы на эти вопросы однозначны. Столь большую прорубь, причем на весьма большом удалении от деревни, вряд ли стали бы делать деревенские жители. Им это просто ни к чему. Проруби делаются к берегу поближе и размером поменьше. Туда, конечно, может провалиться один человек, но чтобы сразу трое, причем на лошадях! Вряд ли.
Сантиметровый лед образуется при сильном морозе в стоячем водоеме всего за несколько часов. Значит, толстый лед был удален в центре озера только минувшей ночью, и сделали это не крестьяне и не казаки. Вспомним, что именно в этом направлении вчера вечером двигался императорский обоз. Получается, что стоянку здесь занимали, причем довольно длительное время, сослуживцы Бургоня и Пикара.
Так что они варили свой суп из конины как раз на берегу того самого озера, в котором накануне был утоплен "2-й золотой обоз". Какие-либо иные толкования не приходят в голову Закопать груз сотен повозок было совершенно нереально. А утопить их можно было только в данном водоеме. Но двое французов об этом даже не догадывались, поскольку им было не до того. Впрочем, давайте проследим далее за заблудившимися приятелями.