В поисках солнца
Шрифт:
Но если на пути этого его волевого устремления вдруг вставал другой человек — Райтэн останавливался в один момент. Аккуратно и чётко не доходя до этого человека пары шагов. И никогда — за все те годы, что Дерек знал его, — он не пытался кого-то продавить или к чему-то принудить.
Это было тем удивительнее, что у Райтэна обычно было множество возможностей и давить, и принуждать, — но он не использовал их, полагая такое совершенно недопустимым.
Дерек был до глубины души восхищён силой характера, способного переломить всё на своём
— Ты даже не представляешь, насколько ты уникален и прекрасен, Тэн, — с глубокой убеждённостью принялся убеждать друга Дерек. — А Руби — соврала. Потому что я знаю точно: ты остановился бы в тот же момент, как она хоть чем-то выразила своё несогласие. Но твой порыв вписался в её план, — фыркнул он, — и она решила использовать его себе на пользу.
Райтэн пробормотал что-то неразборчивое; он был ощутимо смущён.
Внутри себя он уже успел вообразить, что, сам того не замечая, превратился в копию отца, и давит на людей вокруг, не осознавая за собой этого. В каждом событии, в каждом разговоре он теперь искал подтверждения этой версии — и, конечно, легко находил, потому что истолковывал факты только в одном ключе. Слова Дерека его весьма ободрили, но ещё больше ободрила уверенность друга в том, что он, Райтэн, попросту не способен быть таким, каким он боялся стать.
— Я просто боюсь, — выразил этот страх он, — что из-за своего скверного характера потеряю вас.
Он имел в виду — как когда-то его отец потерял его самого.
Как когда-то Дерека потерял Грэхард.
Как он сам чуть не потерял Олив.
Понимая изнутри, как легко не заметить, что ты движешься к этому неотвратимому разрыву — он боялся, что становится человеком, который действительно не видит за собой, что уже теряет близких.
Страх этот был весьма далёк от реальности, но пугал Райтэна именно потому, что человек, ступивший на этот путь, сам за собой не замечает, что уже идёт по этому пути, — и у Райтэна не было никакой возможности понять, действительно ли он не идёт по нему — или просто не замечает.
Дерек, впрочем, тут же поспешил развеять его страхи:
— Пфф! — иронично шлёпнул губами он. — Смею засвидетельствовать, что это тот редкий случай, когда мозги отказали именно тебе, дорогой мой брат. Потому что, — он посмотрел на друга в упор серьёзно и глубоко, — и характер у тебя совсем не скверный, и уж тем паче… — весело фыркнув, Дерек улёгся на спину и в небо заявил: — Меня ты точно никогда не потеряешь, даже и не сомневайся!
Слова эти отозвались в сердце Райтэна теплом столь сентиментальным, что он поскорее поспешил соскочить с чувствительной темы, и тут же ехидно отметил:
— Сказал человек, который только что планировал в одиночку свалить в Ньон, оставив нас всех одних.
— Справедливо, — чуть улыбнулся Дерек, закладывая руки за голову и рассматривая облака. Затем оправдался: — Я просто очень перепугался.
Лицо Райтэна сделалось холодным и злым: он твёрдо переживал ту мысль, что никогда никакому владыке Ньона не позволит причинить Дереку никакого вреда.
— Ты знаешь, я ведь всю жизнь боялся, — неожиданно принялся делиться Дерек. —
Райтэн сорвал ближайшую травинку и нервно её зажевал.
— Потом, в Брейлине, — продолжил Дерек, — я вроде как чуть успокоился. Но стал бояться теперь другого — что я подведу тебя…
Райтэн скривился и подавил восклицание по поводу мозгов.
— Только в Кармидере понял, что это глупость, — порадовал его, меж тем, дальнейшими рассуждениями Дерек. — И, знаешь… — он сел и удивлённо посмотрел на друга. — Да, пожалуй, тогда, первые месяцы в Кармидере, был единственный период моей жизни, когда я не боялся.
Он растерянно заморгал, вспоминая то далёкое лето: знакомство с Магрэнь, работу в университете. Теперь, не сомневаясь ни капли, он бы мог с уверенностью сказать, что это был самый счастливый период его жизни.
— Пока не явилась эта стерва со своим папашей, — мрачно кивнул Райтэн, сразу догадавшись, где именно закончился «безбоязненный» период жизни друга.
— Да, — огорчённо кивнул Дерек, — пока не появились они… и я не стал снова бояться, что меня выдадут Грэхарду…
Щурясь, как от головной боли, Райтэн пощипал себя за переносицу, после уверенно и чётко декларировал:
— Грэхарду не отдадим, Михара прибьём.
Губы Дерека дрогнули улыбкой.
— Не надо никого убивать, — попросил он. — Он так-то нормальный мужик, жалко.
Райтэн упрямо промолчал. «Загасить Михара» было, на его взгляд, оптимальным планом, который решал бы все проблемы оптом. Не то чтобы Райтэн считал такой способ решения проблем приемлемым, но Михар его уже прочно и окончательно задолбал.
Райтэн был великодушен; он мог простить Руби её интригу. Но простить Михару тот страх, в котором из-за него жил теперь Дерек, Райтэн не мог.
— Тем более, — продолжил оптимистично развивать тему Дерек, — твои отец и брат всё хорошо организуют с бумагами, которые прикроют мою легенду. Так что Михара можно смело послать.
На это Райтэн согласно кивнул. Послать Михара было, определённо, его самой заветной мечтой.
— Вернёмся в Кармидер, наконец, — поддакнул он.
Дерек рассиялся и прищурился на солнце; выражение лица у него стало чрезвычайно мечтательным.
— Я так соскучился по нашему университету!.. — тихо, но с глубоким чувством признался он.
— Будешь строить научную карьеру? — живо заинтересовался Райтэн.
Он был безмерно, бесконечно рад, что друг наконец заговорил о будущем и перестал выглядеть как заживо похороненный в Ньоне раб.
— И это, — уверенно кивнул Дерек, запуская руку в поросли травы и теребя стебли. Затем нерешительно спросил: — Как думаешь, я смогу… когда-нибудь… стать преподавателем?..
Сморгнув от неожиданности, Райтэн горячо заверил:
— Дер, да хоть сейчас! Тебя ж с руками оторвут!
Дерек обернулся к нему с глубоким выражением удивления на лице.