В поисках утраченного
Шрифт:
Джерому не понравились эти откровения принцессы, и он решил по возвращении непременно преподнести урок хороших манер испанскому эмигранту. Ирена посмотрела на названного брата – он пожал плечами и раскрыл замок рук. Наследница отвернулась и снова продолжила свои бесцельные метания по комнате.
– Но я и Кеннеди… Не пойму, откуда эта странная память?.. Она словно не моя, но живёт во мне. Как из глубин…
Осенённая новой мыслью, принцесса остановилась, словно вкопанная. Рыцарь насторожился и встал. Девушка повернулась, посмотрела в его глаза, и он всё понял.
– Нет!.. Нет-нет, только не надо вот этого! – выкинув предупредительно вперёд ладони, словно желая остановить её мысли,
– Почему «нет»? – прищурилась Ирена.
– В таком случае эти воспоминания всплывали бы в дочерях Райтов!
– Кто знает, Джером, – горько улыбнулась девушка и подошла к названному брату, – к кому и по каким причинам приходит память предков? Но иначе я не могу объяснить себе своих снов.
– Ответы мы всё равно не найдём, – насупился юноша.
– Нужно по приезде позвать де Нанон, – прошептала принцесса и снова отошла.
Страж подскочил на месте как ошпаренный, глаза его заблестели искорками:
– Зачем?!
– Потому что только она сможет докопаться до истины.
Повернула голову через плечо, светлые волосы красиво легли на лоб и обвили шею… «Очаровательна, – констатировал юноша. – Как бабка-Медичи, очаровательна… Чёрт бы подрал эти фамильные тайны!» Рыцарь Красного ордена медленно подошёл к названной сестре. Она развернулась к нему лицом.
– Что ты хочешь узнать? – склонившись над Иреной и взяв её за плечи, горячо зашептал Остин Вендер, пытаясь всеми силами остановить порыв девушки. – Была ли у принцессы любовная связь с Кеннеди до брака с Райтом? Но даже если это правда, что тебе это даст?
– Я хочу понять её отношение к нему. И к мужу тоже.
Непреклонна. В глазах столько уверенности, сколько было на суде, когда она защищала бандита. Джером понял, что спорить бессмысленно.
– Ты знаешь, родная, я меньше всего хотел бы узнать, что дед Джона Райта на самом деле – сын того Сэма Кеннеди, – покачал головой молодой человек. – И им самим такая весть, думается, не придётся по нраву.
– Зато такой расклад положил бы конец вражде кланов раз и навсегда, – пробурчала девушка. – Я всё равно хочу знать, что связывало Екатерину и тех двоих мужчин.
День восьмой, 1 декабря
Выходные в Лувре прошли под знаком празднования помолвки принцессы Генриетты Марии Французской и принца Чарльза, герцога Ротсея. Людовик настолько устал от ежедневных пиршеств и балов, что оставил сестру и её жениха на попечение супруги, погрузившись в дела, скопившиеся за неделю. Надо сказать, что это обстоятельство нисколько не огорчило его молодую жену, которая была только рада не видеть кардинала и короля.
Ирене пришлось вытерпеть ещё несколько праздничных мероприятий, познакомиться со всеми принцами крови лично: Конде, Конти и Лонгвили почти в полном составе семей присутствовали в Лувре оба дня. Английская принцесса на какой-то миг задумалась, что нет представителей дома Суассонских [20] , после чего вспомнила, что Людовик де Бурбон, который в настоящее время носил титул графа де Суассона, не получив руки ни одной из дочерей Генриха IV, вряд ли остался с королевским домом в хороших отношениях [21] .
20
Де Суассон – титул французской аристократии, принадлежавшей 13
21
Исторически принц крови Людовик де Бурбон-Суассон действительно не смог жениться на принцессах, своих троюродных сёстрах, из-за политики Ришельё.
Первый принц крови, Генрих II де Бурбон-Конде [22] оказывал принцессе Уэльской всевозможные знаки внимания, горячо сожалея о том, что его малолетний сын [23] не сможет составить партию Её Наследному Высочеству… Ирена слушала речи принца крови вполуха, пока он не заговорил о д’Альбре.
– Мне очень жаль, что герцогиня, моя кузина, не смогла посетить этот праздник, – осматривая гостей, произнёс принц.
Тонкий бокал в его руке сиял янтарной жидкостью, буквально притягивая взор английской наследницы.
22
Имеется в виду тот самый Конде, который приезжал в замок Констанции в 4-ой книге на счастье Говарда.
23
Людовик II де Бурбон, будущий Великий Конде, лидер Фронды, родился в 1621 году.
– Наверняка мадемуазель д’Альбре сейчас в Генуе, греется на зимнем солнышке в гостях у своего кузена.
При этих словах мужчины Ирена подняла взор на его лицо.
– Графа Генуэзского?
Конде перевёл взгляд на наследницу Туманного Альбиона:
– Да, он часто приглашает герцогиню к себе. И это очень не нравится Людовику.
– Конечно, ведь Генуя сегодня – это территория нашего королевства, – тихо ответила девушка, пытаясь понять, на что хочет намекнуть первый принц крови.
– Вы правы, принцесса, – улыбнулся Конде так сладко, словно делал английской наследнице нежнейшие комплименты. Со стороны никто и не подумал бы, что речи их касаются вовсе не милых светских тем.
– Вам всем не нравится политика королевы-матери и Ришельё, – догадалась девушка. – И д’Альбре, как бывшие короли Наварры, не исключение.
– Ваше Высочество, если бы Анри де Герриэт [24] стал не маркизом де Линкольн, а королём Наварры, его постигла бы та же участь, что и большинство гугенотов когда-то в Варфоломеевскую ночь. Увы, Ваша прабабка [25] была непоколебима в своих решениях.
24
Имеется в виду отец Анжелины.
25
Имеется в виду Екатерина Медичи.
Принцесса Уэльская опустила ресницы.
– Королём Наварры он не стал, а молодым всё равно погиб… – произнесла Ирена и подняла взор на собеседника. – И прошу Вас, принц, не надо сравнивать меня с Екатериной Медичи.
– Вы на неё действительно очень похожи внешне, Ваше Высочество. Но Франция Вас приняла. Двор уважает Вас.
– Ума не приложу, за что я снискала любовь французов.
Девушка пожала плечами. Конде приподнял бокал, словно произнося тост, и прошептал с самой милой улыбкой, на которую только способен человек: