В поисках утраченного

Толстых Алексей

– Привет, еще раз! – дружески приветствовал Сергей своего визитера. – Снимай куртку и башмаки. Вот тапочки. С тебя льет, как из ведра.

– Это не с меня. Это на улице льет как из ведра, – ответил Иван, послушно переобуваясь.

– Ладно, остряк! Проходи! – улыбнулся Григорьев, провожая гостя на кухню. – Налить что ль стопочку для профилактики?

– После такого душа, сам Бог велел. Как говориться: не пьянства ради, а здоровья для!

– А ты что не на машине?

– Не надо о больном! – пробурчал

Быков. – Она в сервисе.

– Тебе чего? Коньячку или водочки.

– Лучше водочки. Нашей, родной!

Достав из холодильника запотевший графинчик и нарезанные ломтики лимона, а из шкафчика рюмки, Сергей поставил все это на стол перед Иваном.

– Давай, ты начинай, а я пока колбаски постругаю что ли, – гостеприимно предложил он.

– Ну, будь здоров! – проговорил Иван, опустошая рюмку.

– И тебе не хворать!

Выпив и закусив лимоном, Быков блаженно откинулся на спинку стула. Окинув взглядом небольшую, можно сказать, стандартную кухню в обычной “хрущевке”, он, как всегда увидел чистоту и порядок. “И как ему это удается”? – промелькнуло у него в голове.

– Ну, что жмуришься как котяра, – улыбнулся Сергей, ставя на стол тарелку с колбасой. – Наливай! Так и быть выпью с тобой за компанию.

– О! Хороший тост получился, – поддержал Иван, разливая по рюмкам. – За взаимопонимание!

– Давай! – согласился Григорьев, чокаясь с приятелем.

Выпив, Быков весело посмотрел на Сергея.

– Ну, давай бухти, чего звал-то?

– Я хотел, чтобы ты посмотрел кое-какие бумаги и сказал, что ты о них думаешь. Тем более что они написаны на твоем любимом старославянском языке.

– Это уже интересно! Давай посмотрим.

– Тогда наливай, а я сейчас, – сказал Сергей и вышел.

В соседней комнате послышался шорох бумаг и шум падающих книг.

– Серег, ты не убился там? – пошутил Быков.

– Нормально все, – ответил Григорьев, возвращаясь с листами бумаг. – На, читай.

Пока Иван читал, Сергей подошел к балкону и открыл дверь. Радостный щебет птиц быстро заполнил комнату. Посмотрев на удаляющиеся облака, он сел на порог и с наслаждением вдохнул ворвавшуюся свежесть.

– Ну, что скажешь? – спросил Григорьев, когда Иван отложил листки в сторону.

– Давай-ка сначала крякнем, – предложил он.

– Ну, давай, крякнем.

Выпив и закусив колбасой Быков, откинулся на спинку стула и посмотрел на друга.

– Серег, ты, серьезно, ради этого меня звал? – спросил он.

– Нет, блин! Просто бухнуть захотелось, – съязвил Григорьев. – Конечно, серьезно.

– Не, Серег, я тоже серьезно! Я думал, что-то стоящее. А тут, какие-то листы, не имеющие ни начала, ни конца. Да еще непонятно откуда выдранные. А вообще оригинал существует?

– Существует. Я его видел своими глазами.

– Хорошо! Что ты хочешь услышать от меня?

– Твое мнение.

– Я

тебе его высказал, что эти бумажки без начала и конца ничего собой не представляют.

– Подожди, подожди. Ну-ка без эмоций и подробней. Почему ты решил, что у них нет начала?

– Серег, да не мне тебя учить. Любой монастырский отчет не будет начинаться сразу с перечня. Он скорее бы начался с этих слов, что в конце списка: «А также по Вашему указанию провел я смотр дарственной, блаженной памяти вклад».

Взглянув на листы, Григорьев расхохотался.

– Эй, что случилось? – с удивлением спросил Быков.

– Черт! Ванька, ты гений! – вытирая от смеха слезы, проговорил Сергей.

– Да ты можешь объяснить толком? – продолжал недоумевать Быков. – Что это вообще за бумаги? И чему ты собственно радуешься?

– Сейчас, секунду. Давай наливай лучше, а потом я тебе все расскажу.

Выпив, Сергей подошел к балкону и закурил.

– Ну, давай! Я жду! – пробубнил Быков, запихивая очередной кусок колбасы.

– Несколько дней назад, – начал Сергей, затянувшись сигаретой, – ко мне обратился один богатый Буратино, чтобы я помог ему разобраться с этими вот бумагами. Когда я их увидел, моя реакция была точно такая же, как у тебя сейчас. И я, опираясь на факты, разложил все это ему по полочкам. От услышанного, он так расстроился, что я, честно говоря, стал опасаться за свои премиальные. Тогда я решил сыграть на его честолюбии и стал нести всякую ерунду, более-менее связанную по смыслу. И наш Буратино ожил. Мало того, что он заплатил мне две штуки зелени, так еще и предложил поработать на него.

– Круто! А ты что?

– А что я. Конечно же, согласился. Двести баксов в день на дороге не валяются.

– Вот это да! Ай, красава! Ай, молодца! С этого и надо было начинать. А то развел тут, какую-то муть, что я думаю, что не думаю. Сказал бы сразу, что человеку некуда девать деньги, и он решил стать спонсором на месяц для двух молодых людей. Я думаю месяц приемлемый срок и для него и для нас. А мы ему, со своей стороны, подготовим крутой отчет его бумаг, на основании которого это будет не просто список, а скажем… – Быков прервался и стал перебирать в голове различные варианты, при этом эмоционально жестикулируя рукой.

– Карта, – вставил Григорьев, слушая с улыбкой выступление друга.

– А почему бы и нет! – согласился Иван. – Пусть будет карта сокровищ. Как помнишь в прошлом году, развели того чела, который попросил составить ему благородную родословную. Ха-ха-ха! – рассмеялся Быков. – Он у нас с тобой стал потомком аж самого Рюрика. Или этого…

– Вань подожди, – прервал его Сергей, – здесь совсем другой случай.

– Какой другой?

– Здесь никого разводить не надо.

– А, понятно. Как у классика: «я сам обманываться рад».