В полете фантазий
Шрифт:
— Заставляет, если человек становится наркоманом, — сочла нужным возразить Молли.
Что сделали или сказали Рен и Алекс? Почему Сильви заявляет, что они не хотят видеть ее здесь? Эти вопросы не давали покоя Молли, но она не считала возможным копаться в прошлом девушки, причинять ей дополнительную боль.
Сильви вспыхнула и отвернулась, не находя сил смотреть Молли в глаза.
— Уэйн говорит, если люди хотят принимать их, пусть лучше покупают у надежных людей, таких, как он, у тех, кто поставляет
— И вы верите в это? Вы согласны с ним? — поторопилась спросить Молли, чувствуя, что Сильви не настолько довольна образом жизни своего приятеля, как хочет показать.
— Я… я… мы не вполне сходимся в этом вопросе, — торопливо признала Сильви. — Но Уэйн… Уэйн очень добр ко мне. Он уважает меня, — сдержанно прибавила она, заметив сомнение в глазах Молли. — О, можете сомневаться сколь угодно. Я знаю, что вы думаете, что все думают. Но это не так. Уэйн и я… мы просто друзья. Он понимает, что я не… не… Какое это имеет значение? Мне плевать, что вы все думаете, — неожиданно злобно проговорила Сильви и бросилась прочь.
— Сильви, не убегайте, — умоляющим голосом крикнула Молли, наблюдая, как девушка исчезает между рядами беспорядочно поставленных грузовиков и трейлеров. Но было уже бесполезно: Сильви не собиралась слушать ее.
Молодая женщина с пластиковой бутылью воды в руках злобно выругалась, когда, проходя мимо Молли, споткнулась о корень дерева, и закричала едва передвигавшему ноги малышу:
— Побыстрей! Сколько раз повторять?
Следом выплыла другая пара, явно принявшая наркотики и потому не замечающая дождя. Нет смысла пытаться говорить с ними, устало подумала Молли.
«Гвардейцы» у входа в лагерь сменились, заметила она, бредя назад через грязь. Молодая женщина разговаривала с одним из парней, и Молли узнала в ней ту, которую видела вчера в хлебной лавке.
Женщина настороженно улыбнулась Молли и объяснила мужчинам, кто она.
— Журналистка? — повторил один из них. — А как ты проскочила сквозь полицию?
— Она пишет только в местной газетенке, — лаконично информировала его девушка. — А все ее читатели и так знают, что мы здесь.
— Ага, еще одна свинья из продажной власти, — злобно прокомментировал другой охранник, осматривая Молли сальным взглядом.
— Я — репортер и всегда пишу непредвзято, — заняла решительную оборону Молли. — Хотя должна честно сказать, что мои симпатии, если таковые есть, скорее на вашей стороне, а не на стороне властей. Но нам не обязательно вдаваться в политические материи сложившегося положения. Я хочу поговорить с некоторыми из вас по отдельности, выяснить, почему вы выбрали именно такой путь в жизни…
— А, так ты строчишь про «человеческий фактор». Ну-ну, — прервал другой мужчина. — Женские страницы: социальные проблемы и прочее барахло… Я сам изучал журналистику
— У нас немало разочарованных бывших студентов, — слегка растягивая слова, сообщил Молли кто-то из «охраны». — Мы даже подумываем создать собственную политическую партию, — насмешливо добавил он.
— Не такая плохая идея, — вмешался еще один. — Мы определенно могли бы править страной лучше.
Внезапно заговорили все вместе, страстно отстаивая собственную точку зрения. Молли схватила блокнот и начала записывать.
Не все их взгляды устраивали других, догадалась она, когда двое мужчин включились в жаркий спор. Ей вскоре стало очевидно, что среди этих бродяг есть несколько весьма различных групп людей. Лишь одно общее чувство связывало их: они лишены гражданских прав, так или иначе выброшены из повседневной жизни — то поиски работы не увенчались успехом, то сыграли свою роль привычки и убеждения.
Некоторые из их взглядов были симпатичны Молли, некоторые нет. Когда разговор зашел о наркотиках, ей пришлось прикусить язык, чтобы попридержать свои мысли и взгляды при себе. Ей стало ясно, однако, что большинство бродяг искренни в своих чувствах и готовы отвоевать свое право жить так, как они сами хотят.
— Все эти «Я — хозяин поместья» и «Эта земля принадлежит мне» — дерьмо, — страстно уверял ее один юнец. — Земля не может принадлежать отдельному человеку, и мы намерены показать властям предержащим, что все их законы — куча мусора. Земля принадлежит нам всем.
Жаль только, что Алекс не слышит этих слов, мстительно подумала Молли. Ему б пошло на пользу… подсекло бы его самолюбие… показало бы, что он, в конце концов, лишь обычный человек, а не что-то совершенно особенное.
Алекс. Она почувствовала, что начинает забываться. Ей нужно слушать и следить за происходящим, а она снова принимается думать об Алексе, начинает вспоминать…
— Послушайте, Уэйн обделывает собственные дела! Вы не можете не видеть это.
Внезапно Молли сделалась центром внимания, и после ее слов уже начинавший смолкать спор между двумя мужчинами разгорелся с новой силой.
— Уэйн никому не приносит вреда и…
— Он толкач, — без обиняков возразил первый из мужчин. — А это, по моим меркам, нехорошо.
— Ты слишком строг к парню, — прервал второй. — Ну, торгует наркотиками. Кто-то должен торговать…
— Должен? — с горечью воскликнул первый.
— Мой кузен умер от «экстези»… первый раз принял…
— Бывает. — Второй спорщик равнодушно пожал плечами. — Не повезло. Выпал его номер…