В полночный час
Шрифт:
Девушка опустилась на пол, у нее першило в горле, слезы сбегали по щекам. Нет!
Но ничто в мире не могло этого изменить. Валентин ушел, и Вероника осталась одна.
Звук захлопнувшихся дверей проник сквозь ее страдания, девушка повернулась и увидела, как включился свет над дверью по соседству с домом Гайдри. Вероника бросила взгляд на неподвижное тело профессора, лежащее на крыльце, и паника охватила ее, заглушив гнев и отчаяние и заставив подняться на ноги.
Надо позвонить девять-один-один, раздавалось в мозгу у девушки. Девять-один-один!
Через полчаса
С этой мыслью Вероника вернулась к себе в квартиру.
Но как только она зашла внутрь, все тревоги относительно состояния Гайдри покинули ее. Девушка просто стояла и смотрела на царящий в комнате хаос — смятая кровать, раскиданная по полу одежда, беспорядочно сваленные на столе книги. Казалось, все в доме было перевернуто вверх дном. Такой беспорядок был обычным делом до тех пор, пока в жизни Вероники не появился Валентин.
Девушка присела на край кровати и прикоснулась к месту, где обычно лежал он. Она могла вспомнить его запах, его образ, но уже не могла почувствовать его.
Взор Вероники затуманился, и она ткнулась головой в подушку. Девушка не знала, сколько она проплакала, сильные рыдания сотрясали все ее тело и сжимали сердце. Может быть, это продолжалось несколько минут, а может, и несколько часов. Когда Веронике снова удалось взять себя в руки, она заметила, что сквозь открытые двери балкона в комнату проникает яркий солнечный свет.
Вероника уже собралась захлопнуть двери, задернуть занавески и закутать себя в кокон несчастья, но потом передумала. Это было бессмысленно, потому что ее ждали занятия и работа. В этот момент взгляд девушки упал на ее почти законченную курсовую работу, которую нужно было сдать в понедельник утром: «Пятьдесят шагов к полному сексуальному удовлетворению Вероники Пэрриш».
Вероника закрыла глаза и стала снова переживать свои последние минуты, проведенные с Валентином, — как они наслаждались друг другом и своим чувством. Огромная сокровенная и всепоглощающая радость, которую испытала девушка, имела мало общего с сексом и была целиком связана только с тем, что она безнадежно, по уши влюбилась в Валентина.
И не успев задаться вопросом, что делает. Вероника разорвала почти полностью законченную работу. Потом девушка позвонила в библиотеку и сказала, что заболела, а сама села за компьютер и стала писать все заново.
Ей хотелось написать всю правду.
Вероника писала всю пятницу и всю субботу, писала и плакала. Она совсем не обращала внимания на телефонные звонки. В результате ее автоответчик переполнился и перестал записывать новые сообщения. Единственным человеком, которому она ответила, был Дэнни. Но и ему девушка сказала только, что у нее нет настроения разговаривать с ним. Тем не менее к утру воскресенья она закончила свою работу, а потом несколько часов священнодействовала на кухне. Подле этого Вероника поехала на машине в Ковенант. Она ехала домой и плакала.
Подкатив к дому родителей, она заглушила двигатель, перевела дыхание, взяла все еще теплый земляничный пирог и вышла из машины.
Иногда
С родителями Вероники все было по-другому. Они были живы и любили ее. И она любила их.
А это значит, была надежда, что любовь окажется достаточной.
Но девушка игнорировала доводы разума, которые свидетельствовали о том, что все это бесполезно. Ее старики снова отрекутся от нее…
Но сердце Вероники было уже разбито на мелкие кусочки, и вряд ли что-нибудь могло причинить ей еще большее горе.
Кроме того, она не могла забыть, что ей сказал Валентин: самый счастливый человек — тот, кто прислушивается и к голосу разума, и к голосу сердца. Хотя Веронике в ближайшее время не нужно было ставить на удачу, она сдержала свои чувства и все-таки решила руководствоваться разумом.
Она постучала.
Через несколько секунд дверь открылась.
— Да? — Мамочка Вероники замолчала от изумления.
По выражению ее лица и по тому, как женщина уставилась на свою дочь, можно было подумать, что она увидела привидение.
Хорошо, если только привидение.
Вероника кашлянула и с трудом произнесла неожиданно дрогнувшим голосом:
— Привет, мама.
— В-Вероника, — заикаясь, произнесла женщина. — Ты здесь…
— Дженис? Кто там? — донесся из дома голос отца. — Роберт? Я же сказал ему, что встретимся на площадке для гольфа около десяти… — но слова застряли у него в горле, когда он появился на пороге. Мистер Пэрриш встретился взглядом со взглядом дочери, и его сердитое выражение сменилось выражением крайнего удивления.
— Я привезла пирог, — объяснила Вероника после небольшой паузы, — земляничный пирог, приготовленный из посланной: мамой земляники. Вот.. — Она передала пирог отцу.
Отец пристально посмотрел на пирог, словно на подарке дочери висел ярлык «Непоколебимый демократ» и страшно раздражал его. Но тем не менее он не швырнул десерт назад в лицо девушке, и это было определенно хорошим знаком.
— Через несколько недель у меня выпуск, — заторопилась Вероника, желая сказать то, что она должна была сказать, до того как самообладание покинет ее. — По крайней мере я на это надеюсь. Есть один курс, с которым у меня небольшие проблемы, но если я даже не сдам экзамен, то все равно церемония состоится. А этот курс я сдам летом, если снова провалюсь — то в следующий раз, когда мне назначат. — Девушка достала конверт из кармана. — Мне бы очень хотелось, чтобы вы с мамой были там.
Отец Вероники взял конверт и посмотрел на него так же, как и на пирог. Затем дверь скрипнула и закрылась, а девушка осталась на пороге одна.
Она немного постояла там, удивляясь, что вовсе не чувствует потребности бежать назад к своей машине и прятаться в ней. Вероника встретилась со своими родителями, встретилась со своим прошлым. Даже если ее старики в ближайшее время не изменят своего поведения, даже если они никогда не сделают этого, то она по крайней мере пыталась помириться с ними.