В Помпеях был праздник
Шрифт:
— Успехи этого мастера, точно так же как и твои успехи, Теренций Прокул, — сказал Элии Сир, — вселяют в меня надежду. Я все больше верю в успех задуманного.
— Я понял! — воскликнул Теренций Прокул. — И я верю, что ты тоже скоро будешь вольноотпущенником. Сообщи мне, когда Это произойдет, и я велю испечь для твоего празднества самых лучших хлебцев на молоке и яйцах.
Философ Манилий Тегет целыми днями трудился над новым своим исследованием, которое пока еще было известно только ему; никто еще точно не знал, какому вопросу посвящен новый труд уважаемого философа. Он даже не читал отдельных глав своим друзьям, которые обычно с радостью приходили в дом ученого, чтобы
Склонившись над свитком, старый философ быстро и уверенно записывал свои мысли. Он даже не заметил, как в открытых дверях появился Антоний. Юноша немного постоял позади отца и с уважением подумал о трудолюбии и верности своему делу. Он вспомнил, как много раз отец призывал его, Антония, к труду, постоянному и увлеченному, уверяя, что каждый, кто щедро отдает себя науке, непременно бывает вознагражден.
— Я здесь, отец. Приветствую тебя за благословенным трудом! Я соскучился, отец… У тебя в руках незнакомый мне свиток…
— Расскажи, сын мой, о своем путешествии. Кого видел, что слышал? Великий Рим полон неожиданностей. Хорошо ли ты съездил? Вид у тебя невеселый и какой-то растерянный. Не вижу я на тебе новой одежды. А ты ведь собирался купить и деньги взял…
— Прости, отец, я признаюсь тебе… Я не хотел тебя обманывать, но так случилось. Я не был в Риме. Я был совсем в другом месте. И случилось со мной нечто неожиданное и удивительное.
— Расскажи, сын. Не таись. Все, как было, расскажи. Кому же выслушать тебя, как не отцу? Говори.
И Антоний стал рассказывать всю историю своего знакомства со Стефаном Мерулой, о поразительном впечатлении от сходства людей, живущих на большом расстоянии и не знающих друг друга. Он рассказал о своем горячем желании познакомиться со своим двойником и узнать его поближе. Рассказал о короткой встрече и о назначенном свидании. Потом — как он искал этого юношу, не нашел, но не смог отказать себе в желании увидеть его и тогда решил вместо Рима совершить поездку в имение, где отец Стефана был виликом и где, как казалось Антонию, он должен был встретить Стефана.
— Поверь, отец, это была не причуда, а необходимость. Точно так же, как боги создали нас столь сходными и похожими друг на друга, точно так же они внушили нам взаимное уважение. Я видел Это, отец. Поверь мне. И когда я теперь узнал, что Стефан в беде— а судя по всему, он в большой беде, — я решил, что долг мой — помочь ему, спасти его.
— Ты думаешь, что он в такой опасности, сын? Ты не проверил, а уже уверен в этом?
— Я все узнал во время путешествия. Мне повстречался друг ланисты, который был в харчевне, когда ланиста подпоил вином Стефана и уговорил пойти в школу гладиаторов… А если так, то скажи, отец, согласен ли ты дать денег на выкуп несчастного, и я тотчас же пойду в школу гладиаторов.
— Все это похоже на выдумку, сын. И ваше бесподобное сходство, и все остальное кажется мне неправдоподобным. Однако я не хочу отказать тебе в твоей просьбе. Ступай в школу гладиаторов и узнай, так ли все это случилось. Если юноша там, узнай, как ему помочь, сколько нужно денег. Может случиться, что его не захотят продать. Тогда нужно заручиться покровительством эдила. Я надеюсь, что труды мои снискали мне уважение хозяев города, и они захотят выполнить мою просьбу, помочь мне. Ступай, сын. И знай: я не осуждаю тебя за то, что ты не поехал в Рим, а отдал свое время такому благородному делу. Ты истинный сын мой и следуешь моему учению. Сколько раз мы вели с тобой беседы о благородстве, о долге и служении людям. Поверь мне, без этого человечество было бы похоже на зверинец…
Антоний низко склонился перед отцом. Потом поцеловал ему руку и молча вышел.
Старый философ в глубокой задумчивости смотрел на недописанный свиток. Еще неясная мысль
XII
КАК СПАСТИ СЫНА?
Потин Мерула покинул Помпеи в тревоге и смятении. Он уже не думал о том, что самое главное, к чему он стремился, осуществилось. А самое главное — это было найти сына. Сейчас он уже знает, где Стефан. Знает, как его спасти. Как только он добудет деньги, он выкупит Стефана. Но шесть тысяч сестерций — это так много! Это столько же, сколько понадобилось, чтобы откупиться ему самому, Меруле. Две тысячи сестерций, которые сын получил у ланисты, у него в руках. Значит, он должен думать о сумме в четыре тысячи сестерций…
Все, что накопила Клеида, продавая хлебцы у колодца, все ее двести сестерций, отданы этому мошеннику ланисте, чтобы задобрить его и оградить Стефана от пинков и обид, от голода и надругательства. Впрочем, совершенно неизвестно, выполнит ли свое обещание ланиста. Всем своим поведением он показал, что человек он бесчестный. Но что делать!.. Все равно надо было платить. Может быть, это обяжет его быть более снисходительным к Стефану.
«А Стефан мой глуп и беспомощен, совсем как маленький, — думал Мерула. — Я послал его в город с таким хорошим намерением, с горячим желанием порадовать его, а он тут же попался в ловушку… Беда мне с моим сыном!.. Да и плохо нам с Клеидой иметь одного-единственного. Плохо, что нет у нас двоих сыновей. Но что поделаешь — ведь в рабстве мы жили! Никто не знает, что было бы с нашим вторым сыном, если бы он рос рядом со Стефаном. Не думай об этом, Мерула! Прошло девятнадцать лет с тех пор, как ты решил, что у тебя может быть только один сын… Спасай сейчас Стефана любым способом!»
Потин Мерула старался отогнать печальные мысли. Ему бы сейчас, немедля обратиться к господину. Но что поделаешь, когда Потин Теренций в Риме. Так редко он выезжает, и, как назло, он покинул поместье именно сейчас. Скоро ли он вернется домой? Мало того, что ему надо продать вино с выгодой, он собирался сделать покупки, собирался повидать друзей. Да и вряд ли он откажет себе в удовольствии побывать на гладиаторских играх, которые устраивает сам император. Вполне возможно, что эти игры назначены через две недели. Потин Теренций, конечно, будет ждать. Эти злосчастные четыре тысячи сестерций не добыть вилику…