В понедельник дела не делаются
Шрифт:
Наметанным глазом Маштаков, конечно, определил, что Нина спит с хозяином. В современном мире это стало почти обязательной составляющей неофициальной части контракта наёмной работницы-женщины.
И по противоречивому своему характеру Миха (хоть и не его дело было, зарёкся он, что не будет связываться с Нинкой) заревновал её к жиртресту Жоре. Один раз, поддатый, даже хотел морду ему набить. Потом извинялся, правда.
Маштаков цедил пиво, сухарики ржаные грыз. Когда дошёл до половины кружки, почувствовал лёгкое ослабление головного зажима. Пора было закуривать.
– Как «Янтарное»? – поинтересовалась Нина.
Пиво по правде показалось Михе пустоватым, но видя, что мнущиеся у стойки мужики навострили уши, он солидно крякнул:
– Классное. Свежак!
Обслужив работяг, Нина вышла в зал и положила на стол перед Маштаковым сложенную вчетверо
– Тут про тебя какой-то Н. Прохоров написал.
Говоря это, сметливая Нина нагнулась, голос понизила. Ни к чему, чтобы посторонние слышали. А то в разговор влезут, тоже прочесть захотят. Без надобности узнают, что Миха – милиционер.
Маштаков развернул газетку и на второй странице узрел крупным шрифтом набранный заголовок:
«УБИЙЦА – СРЕДИ НАС!»
«31 августа 1999 года в деревне Соломино нашего района обнаружен закопанный на большой глубине труп зверски убитой молоденькой девушки. Могила была тщательно замаскирована. Вскоре убийца, ранее неоднократно судимый рецидивист оказался в руках милиции. Однако благодаря «профессиональным» действиям наших горе-«пинкертонов» убийце удалось бежать. С вопросами, как удалось преступнику выбраться из тщательно охраняемого здания милиции, пройти через многочисленные кордоны и посты, мы обратились к начальнику УВД. Однако, сославшись на занятость, полковник Е. Сомов отказался беседовать с нашим корреспондентом, развенчивая свои прежние заверения, что он открыт для прессы. В результате проведённого журналистского расследования удалось узнать, что к этой неприглядной истории имеет непосредственное отношение оперуполномоченный капитан М. Маштаков. При нашем обращении капитан, очевидно, беря пример со своего непосредственного начальника, также изобразил из себя глухонемого, не пролив света на происшедшее. Уважаемые горожане, задумайтесь, способны ли городские власти, в том числе и милицейские, контролировать ситуацию и обеспечить безопасность вашу и ваших близких?» Н. Прохоров
Миха залпом допил пиво.
«Вот ведь сука Голянкина! Нахватается вершков и лепит! Что ни слово, то лжа! Бывалая плечевая проститутка – молоденькая девушка? Закопана на большой глубине? И могила, оказывается, тщательно замаскирована? Фадеев Виталька – ранее неоднократно судимый рецидивист? Да он ведь только раз судим. А в побеге убивца виноват, значит, только я?»
Маштаков подошёл к стойке, стукнул свёрнутой в трубку газетой.
– Нинуль, налей полста.
Барменша поставила перед ним рюмку водки, бутерброд с красной рыбой на пластмассовую тарелочку положила.
– Не бери в голову, Миш. Зря я, наверное, тебе эту ерунду подсунула. Прости, не подумала.
– А-а-а…
Миха опрокинул рюмку, водка, проходя положенным маршрутом, царапнула гортань, скользнула вниз по пищеводу. Согрела, усиливая тренировочное опьянение от принятой ранее кружки «Янтарного».
– Закусывай, – Нина подвинула тарелочку с бутербродом.
– Ага, – Маштаков крупно откусил, забивая сочным солёным вкусом присутствие медицины во рту, – Нинуль, ты мне газетку эту презентуй, будь ласка. При встрече забью Прохорову в глотку. Или ещё куда, где потуже.
– Да бери. Я только программу из неё выну.
Нина занялась посетителями, бар постепенно заполнялся, знакомых не было. Миха посмотрел на часы. Друг его Вадик Соколов, дядя Вадя, забивший деловую стрелку, опаздывал на пятнадцать минут.
Маштаков курил в углу, ненавязчиво присутствующих разглядывал. По привычке и от нечего делать.
За соседним столиком двое работяг, пришедших до него, сусонили пиво, кружке по четвёртой уж, наверное. Нинка только что в обеих руках унесла с их стола пустую посуду. На газете дядьки разорвали здорового вяленого леща. Поедали его грамотно, вчистую, даже пузыри на спичке поджарили. Под пиво они выпили маленькую [57] , практично принесённую с собой. Нина, если люди были нормальные, не наглые и не притаскивали ящик, на амбразуру не бросалась.
57
«Маленькая» – бутылка водки емкостью 0,25 л.
Разговор меж мужиками шёл степенный. По ходу дела, один собирался женить сына.
– Девчонка вроде-ка скромная… в институте
За ними отдыхала весёлая компания. Двое незнакомых приблатнённых парней. Один с зубами «жёлтого металла», шумный, с масленым красивым лицом солировал, сыпал анекдотами. На двух парней – три девки, пятый стул от другого стола они заняли. Девчонки, чувствуется, свои в доску, курят, анекдоты матерные встречают хохотом. Второй пузырь водки в спринтерском темпе добивают. Отдыхают культурно, кроме «Шуйской» на столе – шампанское, сок. Горячего заказали.
Нина крикнула в окошко на кухню:
– Рая, две «свинины деликатесные», три гриля!
Хорошие посетители. Если, конечно, выпив, непотребства какого не учинят.
Скупой Жора экономил на охране. Миха сто раз ему советовал – найми вышибалу. Хотя бы на три часа: с девяти, когда градус у народа поднимается и до закрытия. Но Жора предпочитает сам закрывать бар. Для пущей уверенности он приобрёл газовый баллончик и электрошокер.
Дядя Вадя появился, когда Маштаков собрался заказать ещё сто.
С порога он забасил, оправдываясь:
– Ёхарный бабай, шаровая у меня полетела! Пока на галстуке добрые люди до гаража дотащили, пока помылся, переоделся.
Нинон, привет! Сахарного песку мешок не возьмёшь? У меня самый дешёвый в городе.
– Какой песок, Вадик? Сезон заготовок уже тю-тю, – барменша засмеялась, отчего её усталое, с избытком косметики лицо похорошело.
Дядя Вадя, как и Миха, завсегдатай «Магната». Не заглядывая в карточку меню, он делово осведомился:
– Цыплята из Освенцима или из Майданека?! Ива-ановские?
Ждать долго? А побыстрее если? Два гриля нам с Николаичем сделай. Хорошей водочки бутылочку. «Вальс-бостон». Только, умоляю, холодной. По салатику… Николаич, какого тебе салату заказать?! Оливье? Нинон, Николаичу – классического «оливье», а мне – классического «овощного». Пивка по паре пока…
И к пиву бутербродиков штук шесть разных, с рыбкой, с сыром там. Да, ещё пачку «Золотой Явы».
Маштаков с Вадиком проучились десять лет в одном классе. Почти всю дорогу были – не разлей вода. В элитной школе с преподаванием ряда предметов на английском языке числились в самых отпетых. Родители не могли придти к единому мнению, кто из мальчишек на кого плохо влияет. Вместе занимались боксом в «Вымпеле» у Варабина Валерия Ивановича. Рычагастый и духарной Вадик считался более перспективным, но дальше третьего разряда оба не пошли, надоело. Переманили другие возрастные увлечения – улица, девчонки, рублёвое плодово-ягодное винишко, танцы в экскаваторном парке… Многие педагоги предрекали им кривую стезю, а классная руководительница, математичка Бернацкая, конкретно – уголовную. Пока Миха год насиловал себя в политехническом институте, Вадик одолел «тэуху» по престижной в ту пору специальности «оператор станков с ЧПУ». На том его университеты закончились. Сейчас он, особенно вдетый, часто жалеет: «Дипломчик бы не помешал». В один призыв пошли в советскую армию. Тогда мыслей не было, чтобы закосить. Пришла повестка, шапку в охапку и бегом на призывной пункт. Обоих судьба закинула далеко от родной средней полосы. Вадик попал в Чехословакию, в ЦГВ [58] , служил водилой в разведроте. Маштаков улетел в другую сторону. Южный Казахстан, Джамбульская область, ПГТ [59] «Гвардейский». Начинал в учебке, в зенитном полку. Через полгода уехал в войска в Свердловск, ныне – Екатеринбург. Чудом избежал Афгана, куда их учебная часть поставляла кое-как обученную рабоче-крестьянскую кадру. Дембельнулись парни одновременно. Гудели на радостях! Казалось, весь мир под ногами. Потом пути-дороги разошлись. Миху родители второй раз надоумили поступать учиться в институт. Не получилось в техническом, иди в гуманитарный, на юрфак в Иваново. Как-то, перечитывая роман Катаева «Зимний ветер», Маштаков обсмеялся над одной сценой. Главный герой Петя Бачей, офицер из вольноопределяющихся, лежит в госпитале, раненый в ногу. Лежит у себя дома в Одессе. Дело происходит в первую мировую войну, уже при Керенском. Его проведывает тетушка, которая интересуется, чем племянник намерен заниматься после войны. Петя отвечает, что пойдёт учиться в университет.
58
ЦГВ – центральная группа войск.
59
ПГТ – поселок городского типа.