В постели с банкиром
Шрифт:
Минут пять я смотрела на Машу как завороженная, удивляясь тому, как это мне сразу не пришло в голову, что она, скорее всего, и есть автор всех трех писем. Женька не стал отрицать, что конверты передавала ему женщина. Кто скажет, что Маша – мужчина? Она скорее молодая, чем старая. С этим тоже не поспоришь. Одноклассница Жихарского была невысокого роста. А еще у нее темные длинные волосы. Пацан дал правильное описание, но, как я и предполагала, он кое о чем промолчал. Негодник! Хотя Евгений наверняка обещал Маше не выдавать ее, и он нашел не по-детски разумный компромисс – ответил на вопросы взрослых, но имени автора писем не
Неспроста гадальные двенадцатигранники говорили о детях, неспроста! Это было откровенное указание на Машу, которая каким-то образом узнавала о готовящихся преступлениях и предупреждала отца. Наверное, она тайком подслушивала разговоры матери с очкариком. Но чтобы не пострадала мать, чтобы ее не посадили за соучастие в готовящемся преступлении, Маша настаивала в письмах на том, чтобы Сергей Эдуардович не обращался в милицию.
Сысоев сказал мне, что дочь его ненавидит, потому что Наталья все время настраивала ее против него. Как же он заблуждался! Мария пошла наперекор матери, написала ему письма, спасая от смерти. Разве это не говорит о ее любви к нему? Еще как говорит! Она даже своему однокласснику призналась, что хочет объясниться с отцом. А мы Женьку не поняли, поэтому стали думать о зрелой женщине, тайно влюбленной в Сысоева. Теперь все сходилось на Маше, все.
Девочка сидела на скамейке буквально в пяти метрах от меня. Но она была не одна, а с подружкой. А в одной из квартир этой девятиэтажки находилась ее мать, которая в любой момент могла выглянуть в окно или выйти из дома. Я же не могла просто так выйти из машины, подойти к Маше и сказать: «Вот что, подруга, я знаю, что ты писала письма папе. Нам надо с тобой серьезно поговорить!» Спугнуть девочку или сразу настроить ее против себя я не имела права. К ней нужен был какой-то особый деликатный подход. Наверняка ее сердце разрывалось на части из-за того, что родители не просто разлюбили, а даже возненавидели друг друга.
Пока я соображала, что же мне предпринять в сложившейся ситуации, девчонки встали и пошли к подъезду. На улице уже совсем стемнело, и стал накрапывать дождь. Девочки скрылись за подъездной дверью, а я застонала от собственного бессилия. Уж если кто может меня разоружить, так это ребенок! Будь на месте Маши совершенно взрослый человек, а не подросток, я бы особенно не церемонилась.
Больше мне здесь делать было нечего, и я поехала домой, размышляя о том, стоит ли говорить Сергею, что письма писала его дочь. Разумеется, он имел право это узнать, но вот вопрос: сейчас или позже? Интуиция подсказывала мне, что не надо спешить с таким известием. Надо миллион раз все проверить, хорошенько взвесить, а уже потом влезать в семейные дела клиента. Тем более что характер у Сысоева был непростой, его трудно было в чем-либо переубедить с налета. Я три дня отвоевывала свое законное право заниматься расследованием и, к счастью, отвоевала. Не хватало того, чтобы наши отношения с Сергеем испортились в самый ответственный момент.
Сегодня был четверг, а завтра – пятница, последний день для того, чтобы все окончательно выяснить и разоблачить преступников. В общем, я решила повременить с сенсационным сообщением Сысоеву, а завтра с утра перехватить девочку по пути в школу и попытаться поговорить с ней по душам.
По дороге я вспомнила, что обещала Сергею заехать на квартиру Лилии Томич, помозолить глаза соседям, в общем, создать эффект своего присутствия
У Лилиного дома я почему-то почувствовала тревогу. Даже когда в ее окнах не увидела света, ничуть не успокоилась. Я вышла из машины и пошла на «конспиративную» квартиру. В подъезде мне встретилась какая-то толстая тетка, которая посмотрела на меня ошарашенными глазами. Я не нашла ничего лучшего, как поздороваться с ней. Женщина не ответила мне, но остановилась и проводила меня взглядом. Я поднялась на второй этаж, достала из сумки ключи и как ни в чем не бывало стала открывать дверь. Замок не поддавался, но я продолжала усердствовать с открыванием двери.
– Кто там? – неожиданно спросил женский голос.
Я молчала, не зная, что ответить. Эффект неожиданности сработал не в мою пользу. За несколько секунд в моей голове пронеслось несколько вариантов дальнейшего развития событий. Я не нашла ничего лучшего, как сказать:
– Лилия Александровна, я пришла сюда по просьбе Сергея Эдуардовича.
Мой ответ удовлетворил хозяйку квартиры. В том, что там именно она, у меня почему-то не было сомнений. Дверь открылась, и я увидела женщину, чью роль мне приходилось играть вот уже несколько дней. И за все это время в мою голову ни разу не пришла мысль, что покушаться на Сысоева может и легендарная Лилия Томич. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Наверное, в наших взглядах отчетливо читалось недоверие, смешанное с сильным желанием объясниться. Первой заговорила Лиля:
– Проходите. Вы, наверное, Таня?
– Да, – ответила я, чувствуя, что абсолютно ничего не понимаю в происходящем.
Откуда она знает мое имя? Неужели Сысоев связался с ней и по простоте душевной все ей рассказал?
– Странно, а вы очень на меня похожи, – сказала Томич и улыбнулась той самой улыбкой, которая мне так хорошо удавалась. – Что все это значит? Кто вы?
– Я секретарша Сергея Эдуардовича. – Более идиотского объяснения у меня почему-то не нашлось.
– Раньше у него была другая секретарша, Марина.
– Теперь нас двое.
– Это интересно. И зачем же он вас сюда послал?
Я не могла откровенно ответить на вопрос Лили, потому что она превратилась в подозреваемую номер один. Мне надо было как-то выкручиваться из этой неприятной ситуации, но я не знала как.
– Вы меня здорово заинтриговали, – продолжила Томич. – Проходите в комнату, расскажите, в чем все-таки дело! Похоже, в Тарасове меня ждет сюрприз за сюрпризом.
Я с удовольствием приняла предложение пройти, но о чем говорить, не знала. А хозяйка квартиры ждала пояснений, причем немедленно.
– Видите ли, Лилия Александровна, – неуверенно начала я, – мой шеф хотел поселить здесь одного командировочного, поэтому послал меня немного прибраться в вашей квартире.
– Понятно, – заулыбалась Лиля. – А я сразу поняла, что здесь кто-то был. А почему командировочный не хочет остановиться в гостинице?
– Не знаю.
– Таня, подождите, я сейчас причешусь и выйду, – сказала Томич и удалилась в ванную.
Я воспользовалась моментом и вынула из видеомагнитофона кассету, потом хотела позвонить Сысоеву, но вернулась Лиля.