В постели с незнакомцем

Уайн Мэри

День отошел куда-то в сторону, она передвигалась по солару, останавливаясь при каждой новой схватке. Она сбросила с себя платье, оставшись лишь в нижней рубашке. Даже чулки ее раздражали. Каменный пол был прохладным под ее босыми ногами.

— Пришел час, пришел час… — Мэри закружилась, пританцовывая, по комнате. — Ах, мама, ты была так права.

Филиппа любовалась на свою дочь. Она испытывала удовлетворение, вызванное тем, что было достигнуто задуманное. Мэри никогда не испытает тех мучений, которые пришлось перенести самой Филиппе, когда ее отец приказал

ей выйти замуж. Она сумела устроить своему ребенку лучшую жизнь, чем была у нее самой.

Это ли не самый большой подарок, который мать может преподнести своему ребенку?!

— Сюда, Тоби, дай мне руку.

Джойс побранила сынишку, когда увидела, что он наблюдает за стражей в нижнем дворе. Через окна доносился лязг мечей, который и привлек его мальчишеское внимание. Он наблюдал бы за их тренировкой весь день, если бы мать позволила.

— Мама, я смогу быть рыцарем?

— Если какой-нибудь святой благожелательно посмотрит на тебя, одарит тебя силой и умением, то сможешь. — Джойс поцеловала сына в макушку и улыбнулась доброй материнской улыбкой. — Нам нужно будет отдать тебя в обучение капитану — он проследит, чтобы ты вырос высоким и сильным. Ты должен смотреть ему прямо в глаза, чтобы он видел, достаточно ли у тебя храбрости.

Тоби заулыбался, показывая щербину, на месте которой был когда-то зуб.

— Но это будет позже. А сейчас нужно подать ужин на стол госпоже. Ты должен заработать свое пребывание на кухне, как твоя мама.

Джойс вернулась к своим делам, поскольку утро уходило, превращаясь в день. Ленивые девчонки пользовались ее добротой, когда Тоби находился на кухне. Они знали, что она имеет слабость к своему младшенькому.

— Отнеси глинтвейн до того, как хозяйка попросит его.

Послышался звон медной посуды, угли разгребли кочергой, вино поставили для подогрева. Тоби, осторожно балансируя подносом, быстрым шагом направился к спальне госпожи. Он поднял тяжелое дверное кольцо и дал ему упасть. Ему показалось, что дверь не открывали слишком долго.

— Глинтвейн, госпожа, — сказал он, когда дверь наконец открылась.

— Да-да. Мы терпеть не можем, когда вино остынет.

Широко раскрытыми глазами Тоби смотрел на роскошную мебель. На его мальчишеский взгляд, резьба на деревянных столбиках кровати была очень красивой.

— Не забудь убрать грязный поднос. Он ужасно воняет.

Сосредоточившись на этом приказании, Тоби собрал грязные салфетки, которые валялись на столе. Бросив их на поднос, он вознамерился забрать также тяжелые серебряные бокалы, чтобы их потом помыть. В этот момент он заметил маленький кувшинчик возле книги. В нем было много специй, и он явно был из кухни. Тоби поставил его среди использованных салфеток.

Тихий стон долетел из-за занавеса. Тоби с любопытством уставился на занавес, удивляясь, кто бы мог находиться в соларе.

За его спиной послышался звон. Госпожа нахмурилась, глядя на разлитый глинтвейн. Затем махнула ему рукой.

— Вытри и принеси новое вино.

Пользуясь салфетками, Тоби промокнул лужицу, прежде чем покинуть

спальню. Он с облегчением вдохнул свежий воздух, возвращаясь на кухню. Может, спальня госпожи и полна красивых вещей, но при виде ее у него волосы на голове зашевелились.

Его мать отсутствовала, когда он вернулся на кухню. Молли подняла голову, когда он принес ей оба серебряных бокала.

— Госпожа хочет еще подогретого вина.

Молли пожала плечами и потянулась за вином.

— Подожди, пока оно подогреется. Тебе придется отнести его снова. А мне нужно заниматься кашей.

— Я могу посмотреть на тренировку рыцарей, пока буду ждать? — спросил Тоби, переминаясь с ноги на ногу в ожидании разрешения.

— Да.

Тоби со счастливой улыбкой бросился к окну.

Пока вино подогревалось, Молли вытерла поднос и остановилась в задумчивости, увидев стеклянный кувшинчик. Вынув пробку, она понюхала содержимое. Запах был не слишком приятен, но, очевидно, госпожа прислала его с Тоби для того, чтобы добавить эту жидкость в ее вино. Она вылила жидкость в подогреваемое вино. Должно быть, это облегчало боли, которые испытывала госпожа в течение последней недели. Наверное, очень здорово иметь деньги, чтобы заплатить за такое удовольствие.

— Тоби, глинтвейн готов.

Мальчик неохотно отошел от окна и взял поднос, чтобы отнести госпоже. На сей раз дверь открылась быстро, и его впустили в комнату.

— Поставь поднос и иди.

Тоби с радостью подчинился и помчался вниз с сознанием исполненного долга.

— Мама, поторопись. Я думаю, пришел час, — испуганным голосом сообщила Мэри из другой спальни.

Она остановилась в дверях, придерживая тяжелый занавес.

— Успокойся. Если кто-нибудь тебя увидит, все наши старания пойдут насмарку.

Сделав паузу, Филиппа глотнула из бокала. Теплое вино успокаивало нервы, поэтому она сделала еще несколько глотков, выпив большую часть бокала.

— Мама!

— Успокойся, Мэри. Тебе не приходится выполнять никакой работы. Постарайся вести себя с большим достоинством. — Она передала бокал дочери. — Выпей немного вина. Оно успокоит тебя.

Мэри нахмурилась, услышав слова матери, однако поднесла бокал к губам. Вино было теплое, и она жадно допила его до дна.

— Хорошо. А как там ребенок?

Филиппа заглянула за занавес и услышала сдавленные стоны рожавшей Анны. Айви наклонилась над дочерью, которая сидела в кресле для рожениц. Анна сжимала зубами салфетку, чтобы стоны не были слышны за пределами спальни.

— Он идет, дорогая. Тужься. Тужься сильнее!

Филиппа наблюдала, как ребенок покидал лоно матери. Крошечное тельце блеснуло, когда Айви схватила его за щиколотки и крепко похлопала по спинке. Ручки дернулись, и воздух поступил в грудь.

Тоненький писк наполнил спальню.

— Поверни его ко мне, женщина.

Айви бросила хмурый взгляд на Филиппу и подняла новорожденного так, чтобы Филиппа могла определить пол. Мальчик. Личико его покраснело, когда он закричал.

— Хорошо. Видишь, все в порядке, я довольна.