В постели с Президентом
Шрифт:
— Спасибо, я запомню, — сказал Винс, поднимаясь.
— Жена моя очень хорошо готовит, — сообщил Капитан Марти без интонации. — Дочь у меня очень красивая.
— Благодарю, Капитан. Если что-то новое будет в следствии, вы мне сообщите, надеюсь?
— Ах, да, по поводу этого… — сказал Марти. — Лерой об этом упоминает в письме. Посмотрим… Ага, вот оно. «Если Винс спросит, нет ли чего нового в следствии, скажи ему, чтобы он шел [непеч.]». — Он поднял голову. — Очень сожалею, но…
— Так и написал?
— Да. Вот, посмотри сам.
— Не может быть.
Капитан Марти протянул Винсу письмо. Винс взял его и прочел — «Если… следствии…»
— Черт, — сказал Винс. — Я найму частного детектива.
Марти засмеялся, чем еще больше сбил Винса с толку.
— Но ведь правда! — настаивал Винс без особой уверенности.
— Конечно правда. Ладно. Значит, ты отказываешься от моего приглашения…
— Отказываюсь… Да.
— Я так и подумал. Это хорошо. На самом деле у меня нет дочери. Да и не женат я.
— Мне очень жаль.
— Хочешь совет, Винс? Слушай внимательно. Это неофициально. Сторонись Лероя. Просто сторонись.
— Капитан, — сказал Том после ухода Винса.
— Чего тебе?
— Я вот думаю тут. Может, это не мое дело, но… Кто на самом деле Детектив Лерой?
— А, это хорошо, Том, я как раз собирался с тобой об этом поговорить.
— Ага.
— Помнится, последний коп, задавший этот вопрос, был переведен в Южный Бронкс. Я просто сделаю вид, что вопроса не было, потому что ты мне нравишься. Но я тебя предупредил. Теперь иди в заведение напротив и приведи сюда Гавина. Он там жрет бублики уже третий час. И вообще все где-то шляются, в непонятных местах. Влияние Лероя. Разложились. Некомпетентные бездельники.
Марти закрыл и запер дверь, присел на край стола, и набрал номер.
— Шеф? Это Марти. Только что был Винс и оставил сообщение от Лероя. Что?… Нет, совсем нет. Послушайте, я не могу следить за Лероем, когда он во Франции. И я не мог запретить ему туда лететь. Он бы что-нибудь опять заподозрил… Что?… Шеф, меня это задание счастливым не делает, поверьте. Делаю все, что могу. Я не знаю, что он задумал. А вы знаете? Я было понадеялся, что парни из Щедрых Вестей его пристрелят по ошибке… Нет. Это было бы слишком большим везением. Я не могу сейчас лететь во Францию, у меня здесь бардак, который нужно разгребать… Как только в этом отделении появится обычный капитан, неудобные вопросы начнут задавать сразу. Мы не можем этого допустить… Да, сэр. Благодарю вас..
Он сердито повесил трубку.
Вошел Гавин, не постучавшись.
— Привет, Гавин, — сказал Марти, беря со стола лист и подавая Гавину. — Твой трансфер. В Восточный Нью-Йорк. Ты мне говорил, что устал от бюрократии. Сорок уголовных преступлений в день — именно то, что нужно уставшим от бюрократии. Удачи тебе.
— Эй, Капитан, — пробормотал пораженный Гавин.
— Убирайся, — сказал Марти.
Об отелях нечего было и думать — если тебя одолело одиночество, в отеле будет только хуже. Собственную квартиру Винса теперь ремонтировали, но даже если бы она не была повреждена, возвращаться туда было бы глупо — по разным причинам. К счастью импресарио Винса отдыхал на каком-то экзотическом острове, который рекламировали, как девственный-нетронутый, и где местные только недавно начали учиться чистить иностранцам жилища, стирать им белье и готовить для них четыре раза в день, все это за два доллара. Винс связался с импресарио, и тот позвонил портье, чтобы Винсу выдали ключи — солидных размеров лофт в СоХо, после пятого обновления за двадцать лет окончательно переставший напоминать швейных цех, из которого получился. В отчаянии, мучаясь одиночеством, Винс позвонил в сопроводительный сервис. Девушка приехала и начала его театрально соблазнять. В конце концов, заплатив сумму полностью, он ее просто выставил. Спал он урывками, просыпался, засыпал опять — но липкая дрема
Он посмотрел новости по телевизору. Сводки, в которых его, Винса, упоминали, привели его в самую настоящую ярость. Это было хорошо. Ярость приглушает горе. Наконец-то можно было начать что-то делать — он поговорит об этих сводках со своим адвокатом.
Офис Фила Мёри располагался в обшарпанном с налетом копоти здании в Трайбеке, построенном в тридцатых годах прошлого века, когда архитекторы стали привыкать к идее, что собственно вид здания не имеет никакого отношения к его функциям. Предполагалось, что суровые, безжалостные и эффективные предприниматели времен Великой Депрессии получали разве что дополнительный стимул суровости и безжалостности от уродливости своих штаб-квартир (когда не были заняты прыжками на тротуар с высоких этажей в связи с испытываемыми ими финансовыми затруднениями).
Старомодная, среднего возраста секретарша адвоката приветствовала Винса холодным взглядом и фальшивой улыбкой.
— Эй, Винс! — Мёри радушно улыбнулся, разведя руки в гостеприимном жесте. — Как поживаешь!
— Фил, я…
— Кофе не хочешь ли? Или чего-нибудь покрепче? Впрочем, ты, наверное, готовишься к следующему мачту.
— Фил! Ты знаешь, зачем я здесь.
— Предполагаю. Садись, садись.
Винс сел, сел.
— Прими соболезнования…
— Фил, есть проблема.
— Конечно есть. Мы ее решим, Винс. Ты пришел и меня застал — половина проблемы ушла.
— Ты читал сегодняшний «Поуст»?
— Да.
— «Дейли Ньюз»?
— Да.
— «Крониклер»?
— Да, Винс, я их все читаю.
— Обнаружил что-нибудь любопытное?
— Много.
— Фил, моя жена погибла, а детей я прячу…
— Детей?
— Слушай, мне не нравится, что эти хамы постоянно намекают, что я убийца собственной жены. Серьезно. Я могу легко без этого обойтись, мне хватает забот.
— Винс, они же журналисты…
— Я не желаю, чтобы журналисты намекали, что я убил женщину, которую любил больше жизни. На то, что они думают обо мне, мне плевать, но у моих детей вся жизнь впереди, и мне бы хотелось, чтобы они жили без того, чтобы чувствовать себя обязанными защищать своего отца каждый раз, когда какой-нибудь подонок что-то такое говорит…
— Винс, позволь мне тебя прервать в этом месте. Мы с тобой люди разумные, не так ли? Сто миллионов человек смотрело твой матч в прямой трансляции. Твое алиби нерушимо. С таким алиби можно оправдать кого угодно — Эйхманна, Джека Потрошителя, почти всю сегодняшнюю администрацию — словом, любого. Ни один разумный человек не подумает о подлоге…
— В мире очень мало разумных людей, Фил. Газеты пишут, что свидетельства судебных следователей фальшивые, и что убийство произошло после матча.
— Нет, этого они не пишут.
— Подразумевают. Если им верить, там у меня все подлог. Каждый день какая-то новая статья. Если часто повторять одну и ту же ложь, она в конце концов станет правдой. Илэйн часто это говорила.
— Ты преувеличиваешь, Винс. Я понимаю, ты возбужден…
— Фил, Фил, перестань. Возбужден! Мне нужна твоя помощь, прямо сейчас.