В постели со Снежной Королевой
Шрифт:
— Действительно, Ирма не могла завидовать Вике, — вздохнув, сурово согласилась Лариса Викторовна. — Как ни печально мне, матери, с этим согласиться…
— Нет, могла! — упрямо воскликнула Алена. — Что у Вики было такое, чего у Ирмы не было? Что?..
— Ну, собственно… Ничего.
— Нет же! У нее была любовь! У нее был Рома Селетин, который на протяжении многих лет преданно любил ее — так, как можно только мечтать!
— Ой, ну перестаньте… — раздраженно возразила та. — Ирма завидовала Вике из-за
— Тем не менее…
— Я вам не верю
— Не верьте.
Лариса Викторовна опять тяжело задышала в трубку.
— Ирма — чудесный человек, друг семьи, интеллигентнейшая девушка… Да и Никита Ратманов… Они не могли поступить так с Викой!
— Могли, — твердо произнесла Алена. — Всего доброго, Лариса Викторовна.
Алена положила трубку и попыталась представить, что будет с Ратмановым и Ивлевой, если Лариса Викторовна все-таки поверит ей.
«Бедная Вика… Хотела ли ты, чтобы твою тайну узнали все?..»
…Вилка, перевернувшись в воздухе, полетела вниз. Алена попыталась подхватить ее, но вилка по какой-то своей, странной траектории скользнула в сторону и упала на пол. И в этот момент зазвонил домофон.
— Алена? Алена, это я, Калерия Львовна…
Да, это была она, несостоявшаяся свекровь. Вошла, сняла строгое темно-серое пальто с песцовым воротником, пригладила назад короткие волосы, подстриженные словно по старинке — под гребенку, строго взглянула на Алену выцветшими синими глазами.
— Одна?
— Одна. Хотите чаю? И салат у меня есть… Только самый простой, из огурцов с помидорами.
— Правильно, нечего толстеть… — Калерия Львовна прошла за Аленой на кухню. Алена бросила упавшую вилку в мойку.
— Сюда… Пожалуйста.
Калерия Львовна понюхала салат.
— С оливковым маслом. Это правильно… Здоровое питание! Бориса именно такими салатами надо кормить, а то совсем распустился…
— Калерия Львовна, опять? — строго спросила Алена. — Если вы собираетесь сватать меня за Бориса…
— Да ладно тебе! — махнула рукой та. — Я уж всякую надежду потеряла, что ты вернешься. Господи, как же я была не права — тогда, пятнадцать-то лет назад! — Она неожиданно всхлипнула и промокнула глаза салфеткой. — Новую привел… — таинственным шепотом поведала она.
— Кого? — с интересом спросила Алена, придвинувшись, подлила Калерии Львовне чаю.
— Такую… Ну просто ужас! Я думала, что хуже Олеськи никого не будет, а на самом деле нет — водятся еще редкие экземпляры…
— Да кто? Какая?..
— Два метра ростом. Плечи — во, — развела для убедительности Калерия Львовна руки. — Задняя часть — во! У тебя талия, как у нее одна нога, а нога — как у нее рука…
— Вы шутите! — засмеялась Алена. — Признайтесь, что немного преувеличили!
—
— Минутку, Калерия Львовна, — озабоченно перебила свою собеседницу Алена. — А как зовут эту новую пассию Бориса?
— Любовь, — прошелестела Калерия Львовна и презрительно поджала губы.
— Как?!
— Я говорю — Любовь. Ну, Люба, то есть…
— Такая с каштаново-рыжими волосами, кудрявая?
— Она и есть. Гривастая. Глаза вот с это блюдце… Ты ее знаешь, что ли?
— Знаю, — удивленно улыбнулась Алена. — Она была моей подругой. До тех пор, пока не увела Алешу, бывшего мужа. У нее, наверное, страсть ко всем моим бывшим мужчинам…
— Боже мой! — Несостоявшаяся свекровь схватилась за голову. — Так вот оно что… И что мне теперь с ней делать?
— Ничего. Это пусть Борис с ней разбирается.
— Борис… Он же как ребенок! — застонала Калерия Львовна. — Нет, все-таки какая я была глупая — тогда, пятнадцать-то лет назад!
— Хотите еще салата?
— Давай… Только ты мне еще хлеба отрежь, что ли! Слушай, если ты сейчас одна, то можно вас с Борисом…
— Калерия Львовна, опять? — сурово одернула ее Алена. — Давайте о чем-нибудь другом поговорим.
Гостья задумалась, а потом спросила:
— Я слышала, тебе сосед, старик, квартиру свою завещал?
— Все-то вы знаете…
— Как-никак столько лет в органах работаю… Это ты молодец, что старика уговорила квартиру себе завещать, — ведь у него родных совсем не было?
— Я его не уговаривала! — покачала Алена головой. — Он сам. Я про его планы вообще ничего не знала.
— Ну да, уж мне-то не ври! — добродушно усмехнулась гостья. — Просто так ничего не бывает, это я уж точно знаю… Так вот, приходят они к нам — Борис со своей Любкой, и заявляют…
Калерия Львовна пустилась в подробный пересказ того, о чем они говорили и какие беды теперь ей, Калерии Львовне, ждать от Любы. Вырисовывалась поистине апокалиптическая картина. Алена принялась успокаивать Калерию Львовну, но та успокаиваться никак не хотела — и снова принялась твердить о том, как она была не права, что пятнадцать лет назад не позволила сыну жениться на Алене.
Они сидели и разговаривали — почти как близкие подруги. Алена вдруг подумала, что Калерия Львовна, наверное, теперь постоянно будет заходить к ней и жаловаться на Бориса. Пройдут годы — и ничего не изменится, кроме того, что вместо пятнадцати лет будет двадцать, потом двадцать пять…
На следующий день Алена поехала к Серафиме. Ту уже перевели в другую больницу, где разрешили посещения и, кроме того, позволяли гулять во дворе. Алену удивило, что ограда тут была совсем несерьезной — любой желающий мог сбежать.