В прицеле «Бурый медведь»
Шрифт:
Слышится вопрос:
– Говорят, в городе есть предатели?
– Возможно. В семье не без урода.
К разговору подключается боец Саранов, он с гневом рассказывает об одном предателе, которого фашисты назначили старостой.
– Этот тип в прошлом белогвардеец, заядлый враг! Руки его в людской крови…
– Вот бы поймать его, подлеца, живым, – слышатся голоса, – поймать и повесить!
Мы снова идем, полные ненависти к тем, кто предал интересы народа. Идем, позвякивая оружием. Идем – как сама кара врагам и предателям.
Лейтенант Туз использует
К вечеру 31 декабря бригада останавливается недалеко от южной окраины Элисты, охваченной огнем.
Вглядываюсь в зарево пожара. Слышу разговор:
– Жгут, гадюки! Наш город жгут!..
– А гвардейцы, говорят, уже в Элисте.
– И первый батальон нашей бригады там.
– Чего же мы ждем? У моря погоды, что ли? – возмущается рябоватый боец.
– Значит, так надо. Может быть, в этом стратегия скрыта.
Но вот подается команда:
– Шагом марш!
Бригада форсированным маршем пошла в обход, отрезая путь гитлеровцам от Элисты на запад. Передовые батальоны уже завязали перестрелку с отступающими частями противника.
В ночь под новый, 1943 год столица Калмыкии была освобождена от немецко-фашистских оккупантов. Командир и политрук об этом накоротке провели беседу, сообщили о потерях гитлеровцев и о захваченных трофеях. Мы ликовали…
Перестало существовать астраханское направление. Противник отброшен на сотни километров от Астрахани.
1 января 1943 года решением Ставки Верховного Главнокомандования Сталинградский фронт был переименован в Южный. 28-я армия вошла в его состав. Маршал Советского Союза А. И. Еременко в своих воспоминаниях потом напишет: «Перед войсками Южного фронта стояла очень важная задача – разгромить противника в нижнем течении Дона, овладеть Батайском, Ростовом, Новочеркасском с целью отрезать немецко-фашистские войска, находившиеся на Северном Кавказе (1-ю танковую и 17-ю германские армии). Это была большая задача» [5] .
5
А. И. Еременко. Сталинград. Записки командующего фронтом. Воениздат. М., 1961, стр. 473.
Перед нашей 28-й армией лежала территория Ростовской области. Нам предстояло освободить Батайск и Ростов-на-Дону.
А пока 159-й отдельной стрелковой бригаде было приказано форсировать Маныч и наступать на железнодорожный тупик – станцию Дивное.
Наш батальон по-прежнему шел вторым эшелоном. Бойцы залегли на снегу. Впереди Маныч. Его форсируют батальоны бригады, через наступающие цепи бьет тяжелая артиллерия. А над рекой висит густой туман, висит неподвижно, и кажется, его можно, как вату, потрогать
– Снайперу вести наблюдение! – напоминает лейтенант Туз, хотя я и без того не отрываюсь от окуляра. Смотрю и ничего не вижу. Лишь кое-где промелькнет расплывчатая фигура то ли нашего солдата, то ли вражеского.
Начинают поступать раненые. Тяжелораненых везут на подводах, остальные идут сами. На вопросы «Как там?», «Как с прорывом?» слышится один ответ:
– Тяжело!..
Настает и черед нашего батальона. И вдруг в морозном воздухе раздается:
– Прорвались!..
Вскоре следует команда!
– Шагом марш!..
Мы вскакиваем и дружно идем вперед. Вот он какой, Маныч! Широкая илистая, во многих местах не замерзшая гладь воды. Пахнет сероводородом. Вода взмучена взрывами снарядов, сапогами бойцов.
Бежим по камышовым матам на другой берег и мигом рассыпаемся в цепь. По приказу комбрига батальон выдвигается в первый эшелон. Теперь лицом к опасности идти нам.
Показались постройки станции Дивное. К тому времени поднялась метель. Ежась от холода, мы держим путь прямо на вокзал. Но и враг не дремлет. Начала бить шрапнелью его артиллерия.
– Рассредоточиться! – поступает команда.
В трех – пяти метрах вижу Павлика Дронова и Володю Спесивцева. Настегивая коня, куда-то скачет Ваня Гуров. Он не замечает нас.
– В случае чего, – кричит мне Павлик, – перевяжешь! – И показывает индивидуальный пакет. Почти рядом с ним вскидывается земля от взрыва мины. Мы падаем в снег. К счастью, все целы и невредимы.
– Не останавливаться! – командует Туз. – Снайпер, взберись на крышу вон того амбара, посмотри, что там, впереди.
Вырываюсь вперед и с крыши веду наблюдение, а когда цепь подошла к амбару, докладываю:
– Немцы бегут! Вижу их обоз… Справа наши. Много бойцов!
Туз машет рукой:
– Слезай!..
Через каких-то десять – пятнадцать минут бойцы батальона с криками «ура!» бросились к вокзалу и вскоре скрылись в заснеженных улицах. Фашисты, не принимая боя, отступили.
На ночлег останавливаемся на станции Дивное – первом на нашем пути населенном пункте, не разрушенном фашистами.
Ветер в лицо
21 января 1943 года был освобожден последний километр калмыцкой земли. Батальоны вышли на сальские просторы.
И опять степи… Обширные, ровные. Но и здесь видны приметы войны: воронки от бомб и снарядов, обрывки колючей проволоки, каски и патроны. Кое-где валяются трупы гитлеровцев.
Мое детство прошло в степном краю. И степь всегда рождала во мне высокие чувства. Но сейчас, когда тянуло пороховой гарью, степь казалась угрюмой и холодной.
Политрук Селютин всегда с нами. Он идет то с одним взводом, то с другим, подбадривает словом, помогает отстающим. Сам он, казалось, не знает устали.