В прятки с отчаянием
Шрифт:
— Я-то вот знаю, — проговорил мужчина вкрадчивым голосом. — А ты, кажется, понятия не имеешь, кем на самом деле является твой возлюбленный родственник…
Сердце мучительно толкнулось о ребра и вроде бы даже остановилось на секунду. Господи, откуда он знает, что ему… еще известно?
— Что касается тебя и Риза — я знаю абсолютно все. И, видимо, сделал неправильную ставку. Мне нужно, чтобы Риз сам, добровольно пришел ко мне, но ради тебя он не придет, как это ни печально. Зато он придет ко мне ради другой девушки, и вот тут ты сможешь сыграть свою роль, если правильно
— Слушайте, я не знаю, кто вы такой, что вы хотите и зачем вы меня сюда притащили…
— Я как раз пытаюсь тебе это объяснить, но ты меня перебиваешь. Это было первое предупреждение. Второй раз за дерзость тебя ждет наказание.
Этот его спокойный, безучастный тон и несколько надменная речь разозлили Танию. Ярость охватила ее внезапно и, прежде чем она успела подумать или как-то осознать, что находится в полной власти этого человека, выплюнула ему в лицо:
— Да иди ты нахрен, со своими пугалками, пуганная уже, не страшно…
— Да? Может, проверим? — спросил он, и… ничего не изменилось. Он все так же пристально и безучастно ее рассматривал, а девушка уже хотела спросить, не собирается ли он испепелить ее взглядом, когда… услышала странный звук, которого не должно было быть в камере с железными стенами. Слабое шуршание, от которого приходит в ужас любой житель леса, чуть подрагивающее и нарастающее, раздалось из угла и стало явно приближаться. Тания отвернулась от решетки, пытаясь вглядеться в темноту, но глаза отказывались служить ей, лишь звук, ввергающий в панику, настойчиво лез в уши.
Сердце трепыхнулось и забилось с утроенной силой, ужас накатил такой, что моментально взмокла спина и ладони, тонкие пальцы заледенели и, сжавшись в кулаки, впились в кожу кончиками ногтей. Только теперь Тания смогла разглядеть то, чего она боялась больше всего на свете: из всех щелей на нее ползли змеи, черные, небольшие, и она точно знала — страшно ядовитые. Тут в камере некуда было от них скрыться, залезть на лавку не поможет… Спиной она врезалась в решетку, забыв, что сразу за ней стоит ненавистный ей парень, и закричала так громко, что даже сама не осознала, что этот звук выходит из ее глотки. А змеи приближались, опутывая ее ноги, и она совершенно явственно почувствовала первый укус, такой болезненный и едкий, будто вместо яда у этих тварей была кислота.
— Аааа! — визжала она на одной ноте. — Они закусают меня до смерти… Пожалуйста, выпусти меня, выпусти!
Она не понимала, что пытается пролезть между решетками, безнадежно застревая, кричала, плакала, а дыхания не хватало ни на что, она захлебывалась слезами, не осознавая, что Зейн просто стоял и ничего не делал, наблюдая за ней с интересом экспериментатора.
Тания не помнила, как все закончилось. Она очнулась, обнаружив себя на прорезиненном полу, и вокруг никого и ничего не было. От воспоминаний о пережитом, ее затрясло, она прислонилась спиной к стене и сжалась в комок. «Что это было? Откуда тут змеи? Они что, держат их где-то в стенах, а когда нужно ее наказать, выпускают? Но… откуда они узнали, что змеи — это самый ужасный кошмар ее детства? Или они всех тут змеями
Ответы на вопросы пришли позже. Мужчина приходил к ней снова и снова, и Тания успела многое понять. Зовут его Зейн Кёртис, как девушка и предполагала, он не стервятник, не кочевник и не горожанин. Он пришел откуда-то извне, но не потрудился внятно объяснить ей откуда именно. Попытавшись огрызнуться на него еще пару раз, девушка быстро поняла, что это действительно чревато наказаниями. Как он это делал, оставалось загадкой. Она тонула, захлебываясь водой прямо посреди камеры, пылала огнем, с криком и ужасом глядя на свои облезающие от жара руки, ее тело протыкалось множеством едких игл, принося невыносимые страдания, и она очень быстро поняла, что спорить с этим человеком не стоит. Девушка старалась как-то закрыться от него, не смотреть ему в глаза, но помогало это плохо.
Однако, безупречный наказывал ее только за дерзость. Зейн был довольно адекватен, если она разговаривала с ним нормально и вступала в диалог, так что вскоре Тания поняла, что он от нее хочет.
— Твой Риз нужен мне. У него долг передо мной. Он забрал одну важную вещь и скрывается, потому что не хочет мне ее отдавать.
— Он один из вас? Из таких, как ты?
— Безупречных? Да, мы оба оттуда. Я знаю где он, но беда в том, что он должен прийти ко мне добровольно и отдать мне мою вещь сам. Я не могу заставить его, угрожая его жизни, но вполне могу себе позволить угрожать чужой…
— То есть, ты хочешь, чтобы я уговорила его прийти? Или что?
— Он придет. Это лишь вопрос времени. Я хочу, чтобы ты убедила его остаться здесь. Со мной.
— Риз никогда не останется у стервятников! — пылко вскрикнула девушка. — Ты совершенно не знаешь его, если думаешь, что он будет работать на тебя!
— Мне нравится, когда ты послушная, — чуть склонил голову набок Зейн. — Я постараюсь объяснить, чтобы ты поняла. Я не хочу, чтобы Риз работал на стервятников, а хочу лишь, чтобы он вернулся на место, предназначенное ему судьбой.
— И что он должен будет сделать на этом «его месте»?
— Риз наш лидер, на самом деле. И у него есть то, без чего мы не можем существовать. Он предал нас, забрал источник жизни и скрылся здесь, в этом месте. Мы долго искали его и не могли найти, повезло только мне.
— Не понимаю, что ты от меня хочешь… — недоуменно покачала Тания головой, силясь понять, как же выбраться из этого положения.
— Я хочу заручиться твоей поддержкой. Ты должна будешь убедить его, что ему не место среди горожан. Ты ведь в курсе, что он хочет стать бесстрашным?
— Ты врешь! — вскрикнула девушка, и глаза ее стали злыми. — Он не мог! Он один из нас!
Тания почувствовала страх и поняла, что закричала она совершенно зря. Зейн снова пристально уставился на нее изучающим взглядом, и что за вот этим сковывающим грудь ощущением не последует ничего хорошего, она знала точно.
— Прости, не делай этого, я не буду повышать голос! — взмолилась она, чувствуя отвращение к себе, камере, страху, а Зейну особенно остро.
— Хорошо, но будешь орать…