В прятки с реальностью
Шрифт:
— Что с твоей рукой?
— Царапина. — Небрежно бросает она и порывается встать. Куда это еще? Хватаю ее за руку и дергаю ее обратно. Я с тобой еще не закончил, детка, куда это ты намылилась? Смотрю на царапину, а ручонка холодная. А мне показалась горячей, когда она до меня дотронулась, потянувшись за сигаретой.
— Черт! Ледышка. — Точно. Веду себя, как идиот.
— Обойдусь. — Все-таки обиделась. Опять делает попытку сбежать. Ну, не дура ли? Дергаю ее на себя, сажаю на колени. Набрасываю на нее куртку, может если согреется, ладошки опять станут теплыми? Смотрит на меня, будто ожидая подвоха… А мне смешно.
— Сиди сказал. И не ёрзай. — устраиваю свои
— Да. — Тихо-тихо, еле слышно. Даже непривычно.
— За¬чем?
— Я хотела… Это уже не имеет никакого значения.
Давай я буду решать это, а, детка?
— Я хочу знать, что ты хотела? — ну же, девочка, скажи мне. Скажи…
— Тебя! — выдыхает она, и это, одно единственное слово, все переворачивает с ног на голову.
Я смотрю в ее лицо и понимаю, что никуда я ее не отпущу сегодня. Сегодня она моя. Только моя. Я что-то шепчу притягивая ее к себе, наверное, что-то бабское, сопливое и глупое, но сейчас это не важно, потому что мои губы прихватывают ее, мягкие, нежные, такие невообразимые, что хочется целовать их вечно, присасывать, прикусывать от захватившего вожделения. Провести по ним языком, раздвигая их, проникая в рот, как в самый нужный, влажный источник. Она изгибается в моих руках, подается навстречу, обхватывая меня за шею и прижимаясь ко мне всем телом. Легкие прикосновения ерошат волосы на затылке, а ее язык проскальзывает внутрь моего рта и касается моего языка маленьким, серебряным шариком.
Я прижимаю ее к себе так, что кажется сейчас хрустнут кости. Руки забрались под футболку и оглаживают спину, проведя дорожку вдоль позвоночника и обратно, отчего она тихонько, едва-едва, поверхностно застонала… Нет, это совершенно невозможная пытка… Отрываюсь от нее и провожу губами вдоль шеи, натыкаясь на пульсирующую венку, прихватывая ее, покусываю…
Приподнимаю ее и ссаживаю с себя. Она смотрит удивленно, но не сопротивляется. Отщелкиваю застежку на ее брюках и стаскиваю их, вместе с бельишком, отбрасывая все это в сторону. Она, может, и боится, может, немного в замешательстве, но позволяет все это сделать с собой, не сводя с меня взгляда и все еще ожидая подвоха. Тянусь к своей пряжке, но ее ручки опережают меня. Немного повозившись, она все-таки справилась, расстегнула и немного задохнулась от увиденного. Осторожно, словно боясь спугнуть мгновение, ее пальцы обхватывают мой член и слегка сжимают…
Я беру ее под бедра и сажаю на себя. Пока не вхожу, даю ей привыкнуть к новому для нее положению. Взяла в ладошки, такие маленькие и уже теплые, мое лицо и потянулась к моим губам. Я отвечаю ей, поглаживая ее ягодицы, пробираясь к заветному, теплому, влажному месту. Ах, ты, черт, надо же… Какая горячая… И течет, течет уже, ах ты чертовка, значит все-таки хочет меня… Она медленно ведет языком сверху вниз по всей ушной раковине, нежно захватывая мою мочку с черной серьгой в свои губы и тихонько выдыхает:
— Эрик… я не боюсь… я хочу, пожалуйста…
Эти ее вздохи, слова, ее тело, вышибли остатки разума просто напрочь. Не в силах больше держать себя в руках, приподнимаю ее и вхожу немного резче, чем следовало бы. Она вскрикнула от боли, но я поцелуями, успокаивая, стараюсь загладить торопливость. Не сердись девочка, ты слишком сладкая… Потихоньку начинаю двигаться в ней, глядя в ее лицо. Она уже привыкла, уже ее бедра двигаются в такт моим, потихоньку набирая темп и доводя меня до исступления. Как же в ней горячо и узко, просто… слов нет. Ее движения все ускоряются, становятся
Я открываю глаза и не могу понять, что вообще… Ах ты черт, бл*дь, да что ж такое-то… Противный, выжигающий мозг звук будильника выдрал меня из… Ебан*врот, вот ведь… Хватаю будильник и запускаю им в стену. Механизм разлетается на множество мелких деталей и от этого стало чуточку легче… Ну… И где там этот ваш холодный душ, мать его…
====== 24. Параллельный мир ======
POV Эрик
— Я хочу, чтобы один пистолет всегда был приставлен к ней, — говорю я подчиненным. — Не нацелен на нее, а приставлен.
Мерзкая, в своей бл*дской отреченности, сучка. Идиотка, ударила по больной ноге, х*ебл*дская стерва. Хорошо, что Джанин придумала как вас всех раздавить, у*бищные придурки. Бл*дь, глаза слезятся так, что ничего не видно, сука.
— Что случилось, Эрик? — издевательски говорит девица. — Боишься маленькой девочки?
— Я не глуп, — провожу руками по волосам, с ненавистью глядя на нее. — Подначивания маленькой девочки, возможно, срабатывали со мной прежде, но больше это не сработает. Ты — лучшая служебная шавка, которая имеется в их распоряжении, — наклоняюсь к ней, презрительно вывернув верхнюю губу, — которая, я уверен, совсем скоро будет раздавлена.
Одна из дверей лифта открывается, и бесстрашный солдат выталкивает из нее темнокожего парня с разбитыми губами. Еще один дивер пожаловал. Они переглядываются с Трис, темнокожий качает головой. Гляделки у них. Придурочная девка начинает смеяться. Истеричка хуева.
Я складываю руки за спиной и начинаю вышагивать туда-сюда перед шеренгой диверов.
— Мой приказ заключается в том, чтобы забрать в штаб Эрудитов только двоих из вас, — ничуть не смущаясь, где-то даже весело и с удовольствием сообщаю я им. — Остальные будут казнены. Есть несколько способов определить, кто среди вас наименее полезен.
Приближаюсь к мерзостной девице. Надо ее деморализовать, растоптать, чтобы перед глазами у нее вечно стояли эти сцены расправы. Чтобы она глаз не смогла сомкнуть никогда, из-за кровавых пятен, которые окрасят сейчас стены и пол в этом помещении. Сука и дура, думает, что она самая умная, самая отважная и смелая. Дивергент хуев. Да щас. Пойдешь к Джанин дергаться на кресле, как и все они. Идиотка. Останавливаюсь перед мальчишкой, который сидит рядом с Трис.
— Мозг заканчивает свое развитие в двадцать пять лет, — говорю ему спокойно. — Поэтому твои способности Дивергента развиты не полностью.