В прятки со смертью
Шрифт:
Внезапно поезд довольно резко сбросил скорость. Приподнявшись на корточки, выглядываю за открытую дверь, но голова настолько невыносимо кружится, что ничего не разобрав, я снова валюсь на жесткий пол. В глазах пляшут темные пятна, сменяясь жуткими, кровавыми картинками. Ненавижу… ненавижу!
Будьте вы все прокляты, твари, возомнившие себя вершителями судеб… горите в аду! И знайте, если доберусь до вас — жизнью клянусь, небом клянусь, камня на камне не оставлю от вашего нового, ёб*нного мира. Господи… дай мне только сил и терпения. Как же мне страшно… невыносимо, просто невыносимо больно, мучительно… Где же ты? Эрик…
Поезд мерно покачивается, словно убаюкивает. Кто-то теребит меня за плечо… С трудом разлепляю глаза. Черт, где это я? Рука пытается нащупать автомат, но его нет, как нет и оружия Суно. Проклятье, почему все так плывет… Кажется, меня очень неплохо по голове приложили… Что, вообще, со мной произошло? В голове все путается. Я сбежала из Отречения… Потом ползла… Сколько я уже валяюсь тут… в обморок свалилась. Да, точно, было такое. Куда же делось оружие? Наконец, мне удается осмотреться. Афракционеры…
В вагоне свистит ветер. Меня окружают вооруженные люди, а у меня нет оружия. Вот, бл*дь, выспалась идиотка… Афракционер с повязкой на глазу склоняется надо мной и отводит свой пистолет в сторону. Рядом с ним взрослый мужчина с иссеченным рубцами, шрамами и маленькими ямками лицом, видимо, оставшимися после кожной болезни. Человек десять, все мужчины и от этого становится как-то уж жутко. И что мне теперь делать?
Все молчат, разглядывая меня как невиданную зверюшку, походу дела мне теперь полный пи*дец. Одежда грязная, местами разорвана, но у них есть оружие… и мое они забрали. Сука, Эшли, ну вот что же ты за придурошная такая, а? Перед глазами все плывет, несколько раз зажмуриваюсь и тру лицо ладонями, пытаясь привести хоть немного себя в форму. А потом… Золотистые волосы, пусть давно не мытые, но это они, да. Серьезная складка между бровями и чуть дрогнувшие тонкие губы в улыбке.
— Эдвард! — восклицаю я, подаваясь вперед, и чуть не падаю. Но он ловит меня и усаживается рядом на пол, не убирая своих рук с моих плечей. — Эдвард, это ты… живой, живой.
— Узнала? — голос все тот же, с нотками насмешливости и немного мягкий. — Что ты здесь делаешь?
От него пахнет костром, улицей, смесью мазута и оружейного масла и чуть-чуть не мытым телом, но запах совершенно не кажется противным. Наверное, если человек дорог, то не имеет никакого значения — чем от него может пахнуть. С силой обхватываю его за шею и утыкаюсь носом в висок. Он немного похудел, скулы стали острее, но и возмужал. Сердце подскакивает в груди и пляшет, пляшет. Слезы новым потоком текут по щекам, а горло перехватывает сухой спазм.
— Где Майра? Почему вы тогда ушли, не сказав мне ни слова, почему… — бубню я, практически удушив парня в объятьях.
— Эшли! — Этот тоненький голосок заставляет отпустить Эда и обернуться. Мой ангелок… Рыжие кудряшки обстрижены до ушей, чумазая моська и удивительная улыбка.
Афракционеры располагаются на полу и многозначительно переглядываются, пока я пытаюсь рассказать друзьям все, что произошло в это злосчастный день. Подробного пересказа не выходит, мозг отказывается подчиняться и требует отдыха. Меня поят водой и даже помогают отмыть
— Мы сами ничего не знаем, — говорит Эд. — Но звуки боя слышны на весь город. Видели, что бесстрашные устроили настоящую бойню. Если ты ничего не помнишь, то значит это какая-то разработка Эрудиции. Тебе что-нибудь вкалывали?
Опомнившись, я усиленно киваю. Вчера, сразу после теста, нам вкалывали датчики слежения. Ну… сволочи.
— Эд, мне нужно найти своих лидеров. Я должна узнать, что вообще происходит и что будет дальше. Мы уничтожили целую фракцию, Бесстрашие больше не защитники Чикаго, а каратели. Убийцы.
— Они в Эрудиции, — вдруг тихо отвечает Майра и странно смотирт на своего мужчину. — Мы были там, недалеко, когда приехала куча бесстрашных. Макс и Эрик тоже там, мы их видели. Но, стоит ли тебе туда идти? Если объявлена война между фракциями, а Бесстрашие в сговоре с Эрудицией захватили власть и уничтожили Отречение, то теперь совершенно не ясно, что будет со всеми жителями города.
— Я должна пойти и выяснить что происходит, — твердо отвечаю я всем сразу. — Сегодня я превратилась в убийцу и кто-то должен за это понести наказание. — Слова даются с огромным трудом, горло перехватывает. Черт, немедленно возьми себя в руки! — Помогите мне добраться до Эрудиции.
— Мы недалеко, — усмехается Эд и мотает головой в направлении дверей вагона. Только сейчас до меня дошло, что поезд стоит на месте. — Мы проводим тебя немного, идем.
Выпрыгиваем из вагона и, держась ближе к стенам зданий, двигаем в сторону вотчины чистоплюев и книжных червей. Не доходя до Эрудиции одного квартала, моей гоп компании приходится меня покинуть, слишком много вокруг бесстрашных. Афракционерам опасно попадаться им на глаза. А мне? Вот хрен знает, что меня там ждет. Но там Эрик, а значит он не позволит причинить мне вред и хоть объяснит, что происходит, но у меня все равно противно сосет под ложечкой.
Там Эрик, господи… с ним все в порядке… спасибо! И это так тревожно… что наворачиваются слезы, и я кусаю губы, чтобы они не брызнули и не сдали меня с потрохами… Мне все равно страшно туда идти. Ну вот чую необъяснимое беспокойство, прям остро чувствую.
— Если мы тебе понадобимся, — шепчет Эдвард к мне на ухо, делая вид что прощается. — Мы обосновались на пирсе, где играли в «захват флага».
— Хорошо. — Тихонько киваю, мы раскланиваемся, и изгои удаляются.
Мне уже выть хочется… бесстрашные встречают меня черными безднами дул стволов. Меня окружают. От стресса звуки притихают и отдаляются, я слышу только, как бешено ухает в груди сердце. Люди вокруг спорят и продолжают размахивать оружием. В животе вскипает напряжение, я вся как скрученная пружина. Спокойно… я им в глотку зубами сейчас вцеплюсь…
Суют носом к стене, автомат, отданный Эдом отбирают, все карманы обхлопывают и в ботинки даже заглядывают. Руки сковывают наручниками и весьма грубовато тащат в штаб-квартиру зазнаек, а потом, запирают в камере. Кажется, все самое страшное позади, вот только отчего-то рыдать хочется. Что эрудиты, что бесстрашные смотрят волками, неприятно так смотрят… недобро, будто я к ним с динамитной шашкой приперлась. Пофигу… хотели бы убить — уже убили бы.
Ничего не делать, просто ждать — совершенно невыносимо. Черт, где же Эрик? Ну где же...