В пустыне сердца моего
Шрифт:
Отпевание
Гроб и свечи, печальные лица.
Тихо плачет и плачет вдова.
Ни мечтам, ни надеждам – не сбыться,
И в сознанье стучатся слова:
«Я – одна. Без привычной защиты.
Не согреешь, не глянешь в глаза.
Придавили незримые плиты,
И чужие звучат голоса…
Где ты, милый? Какою дорогой
Пошагал, без телесных оков?
Хорошо
Но на самом-то деле – каков?
Говорят, что застав будет – двадцать.
Будет стража – страшней и страшней.
Будут злые пугать, и ругаться
Нагло требовать части своей…
Как помочь тебе, бедное сердце?
Я сама утонула в грехах…
Ни укрыться тебе, ни согреться…».
И отчаянье стынет в очах.
…Мерным шагом идёт отпеванье.
Всей душою внимает вдова.
И уже, позабыв о стенаньях,
Повторяет молитвы слова…
Плачут воском медовые свечи.
Шепчут губы, белее, чем мел…
…И внезапно становится легче.
Словно ветер весенний влетел.
На душе светло
У меня на душе – светло,
Пусть и молнии в сердце бьют.
Время, милый мой, истекло,
Разлетелся покой-уют.
Мы с тобой на семи ветрах.
Где ты бродишь – не знаю я.
Но молитва прогонит страх,
И душа полетит, звеня,
В те края, где трепещешь ты,
Чтоб утешить и ободрить.
Что мне стоит тебя найти!
Между нами не рвётся нить…
Где ты, милый?
Где ты, милый? На каких дорогах?
Видят что душевные глаза?
Не хочу гневить гаданьем Бога.
Не придумывать, молиться наказал.
Я молюсь, но мыслями витаю.
Ты по лестнице над пропастью идёшь.
Жуткая, кручёная, витая.
Замираю – вдруг ты упадёшь???
Ты шагай, не бойся, понемногу,
Пусть ступенек недостало там.
Сохранить, спасти прошу я Бога.
Он с тобою рядом, знаешь сам.
О себе и думать мне не хочется.
Мысли только – как тебе помочь?
Потому не знаю одиночества.
И светлым-светла густая ночь.
Мы
Мы с тобой делили одеяло.
Вместе мы умели щи варить.
Дня для разговоров было мало,
До полуночи могли проговорить…
До меня бродил по разным сайтам,
Вёл дискуссии, читал ответы дам…
А со мной, скачав в инете карты,
Путешествовал по разным городам.
Ты снимал рассветы и закаты,
Фото обрабатывал потом.
Нас встречали Царские Палаты –
Наш неремонтируемый дом.
Ну и что, старинные обои,
Пол скрипучий, потолок облез…
Было в нём уютно нам обоим.
… Помнишь, как с тобой ходили в лес.
Собирал дубовики, лисичек.
Как прекрасно – не сердился ты,
Что жена рассматривает птичек
И фотографирует цветы.
Вечерами фильмы мы смотрели,
А потом на кухне пили чай.
Мы друг другу души отогрели.
Встретимся! Ты веришь? Не скучай…
За тобой не тороплюсь я следом.
Ты не дописал последний стих.
Ты ушёл, грехи не исповедав.
Надо мне молиться за двоих.
Скучаешь?
По телу своему, душа, скучаешь?
Оно ж тебя измучило давно.
Здоровым, сильным было поначалу.
А заболело – стало как бревно.
О чём жалеть? Лежит пустою горкой.
Как ворох листьев, старое пальто.
Зато летишь и смотришь зорко-зорко
И вширь, и вглубь, и видишь то, и то…
Молись, душа!
Окажется, страх смерти – это малость.
Бояться надо духов, что придут.
Потребуют, чтоб им душа досталась.
Заявят, что навеки заберут.
Молись, душа! Кричи: «Помилуй, Боже!».
Хотя при жизни надо бы вопить.
Страшусь момента этого до дрожи…
И умоляю с покаяньем жить…
Ты не скажешь
У меня к тебе столько жалости,
Тихой нежности, благодарности…
Был бы жив ты, сказал: пожалуйста,
Обойдёмся без лишней сладости.
Ты не скажешь… Седую голову
Мне на грудь не положишь весело…
Стало золотом наше олово.
А земная любовь – небесною.