В путь за любовью
Шрифт:
По крутому подъему продвигались крайне медленно. Часто мужчинам приходилось толкать фургоны, скользившие на мокром граните. Мулы и волы пугались и натягивали поводья, когда ломаные стрелы молний раскалывали небо под оглушительные раскаты грома. Детский плач и надрывные вопли животных вплетались в общую какофонию возничих криков и свиста кнутов.
Клэй по узкой тропе вел фургон вверх, на плато. До его края оставалось не больше десяти футов, когда яркая вспышка прорезала небо и молния ударила в край обрыва над ними. Несколько кусков гранита откололись и полетели вниз, в ущелье.
Когда он сварился, гроза уже закончилась и сквозь темные тучи прорезались ослепительные лучи солнца. Ребекка с кружкой в руках стояла у обрыва и любовалась величественной красотой горного массива. На небе появилась радуга – казалось, до нее можно дотронуться.
– Не подходи близко к краю, – предупредил Клэй.
– О, Клэй, здесь такой вид…
Ребекка обернулась, собираясь отойти, и тут раздался крик. У фургона, который поднимался по тропе, отлетело колесо. Ребекка с ужасом глядела, как фургон покачнулся. Ось треснула. Упряжка отделилась от фургона. Несколько секунд фургон балансировал на самом краю, а потом полетел в ущелье. Крики людей, оставшихся в злополучном фургоне, затихали где-то внизу.
– Боже милостивый… – прошептала Ребекка и опустилась на колени.
– Бекки, иди в фургон, – скомандовал Клэй и пошел за Скоттом, который уже спускался по тропе.
Джим Петерсон и Гарт поймали испуганных животных, оставшихся без фургона, и вывели их наверх.
– Не останавливаться! – прокричал Скотт: возница следующего фургона натянул поводья. – Поднимайтесь! Нет времени на проволочки!
Ребекка с волнением ждала возвращения Клэя. Люди, прибывавшие снизу, были мрачны. За последним фургоном поднялись Клэй и Майк Скотт.
– Кто это был? – спросила Ребекка?
– Фургон Райанов, – сухо ответил Скотт.
– Дон и Каролина Райан?
Скотт кивнул.
– Джим, – обратился он к своему помощнику, – уводи отсюда поезд как можно скорее. Я поведу первую половину, а ты отправляйся со второй через полчаса. Нужно дать им время отдохнуть. Чем раньше мы выберемся отсюда, тем лучше будет для всех.
– Вы не можете просто бросить их там, – убежденно сказала Ребекка.
– Миссис Фрезер, для них уже ничего нельзя сделать, – ответил Скотт.
– Вы не можете знать наверняка! – вспыхнула Ребекка.
– Господи, леди, они рухнули с такой высоты! Такого падения никто не пережил бы.
– Значит, самое меньшее, что мы можем для них сделать, – это похоронить по обряду!
– Даже если мы сумеем туда спуститься, нам нечего будет хоронить, – жестко ответил Скотт. – И я не намерен рисковать ничьей жизнью ради этой бесполезной попытки. – Он зашагал прочь.
Ребекка убежала в фургон, вытирая слезы. Клэй беспомощно смотрел на Гарта.
– Скотт
– Попроси преподобного. Ты же знаешь, я не выношу вида женских слез.
– Спасибо, братец, – с сарказмом поблагодарил его Клэй. – Ты мне очень помог.
– Клэй, она же твоя жена. Думаю, ты и сам придумаешь несколько слов утешения для нее.
Клэй походил туда-сюда, о чем-то думая, а потом направился к фургону.
– Бекки, тебе получше? – спросил он.
– Я знаю, мистер Скотт теперь меня презирает. Я позволила чувствам взять верх над собой.
– Тебе нечего стыдиться, Бекки.
– Просто все случилось слишком внезапно. Такая трагедия… два человека так легко лишились жизни – будто кто-то задул две свечи. – Она покачала головой не в силах принять правду.
– Бекки, не стоит на этом зацикливаться.
– Клэй, мистер Скотт все верно сказал.
– Он не хотел показаться равнодушным. Скотти эта трагедия потрясла не меньше, чем тебя. Но все по-разному реагируют на горе.
– Я имею в виду то, о чем он говорил в Индепенденсе. Многие из нас не доедут до Калифорнии. Вначале было девяносто восемь фургонов, теперь осталось сорок девять. Кто станет следующим, Клэй?
– Ты близко знала Райанов?
– Не очень. Пару раз разговаривала с Каролиной. В тот вечер, когда мы переправились через Канзас, я отнесла им котелок бобов с говядиной, потому что они не успели приготовить ужин. Когда Дон увидел яблочный пудинг, он так и расцвел, я до сих пор помню эту улыбку… – Ребекка снова расплакалась. – Такие хорошие были люди.
– Что ты думаешь о том, чтобы поставить могильный камень для них? – спросил Клэй.
Она вскинула голову.
– Ты это сделаешь, Клэй? – с надеждой спросила она. – Это было бы проявлением уважения…
– Я возьму топор и раздобуду бревен.
– А у нас есть на это время? Мистер Скотт сказал, что первые двадцать пять фургонов должны уже выезжать.
– Догоним их со второй партией. Ты собирайся, а я пошел за бревнами.
Когда другие увидели, чем занят Клэй, несколько мужчин и женщин поспешили помочь ему, в том числе и священник. Скоро в том месте, где фургон Райанов сорвался вниз, стоял деревянный крест.
Притащили большой камень, на котором Ребекка краской написала: «Светлая память Дону и Каролине Райан». Все собрались вместе, и преподобный Киркланд произнес молитву об упокоении душ, а Том Дэвис пропел печальный церковный гимн.
Вечером люди ложились спать притихшие и печальные. Матери крепче прижимали к груди детей, мужья – жен. Каждый думал о том, что это его фургон мог бы сейчас лежать на дне ущелья, разбившийся в щепки.
Ночь выдалась звездная, но прохладная – они поднялись уже довольно высоко. Ребекка плотнее закуталась в мех, чтобы спрятаться от холода. Она до сих пор предпочитала спать под открытым небом и надеялась, что снег в ближайшее время не выпадет.
Повернув голову, она взглянула на Клэя, который расположился совсем рядом. Он лежал на спине, заложив руки под голову, и смотрел на звезды. Как же она ошибалась в нем! Он замечательный, чуткий человек – и человек чести.