В пути
Шрифт:
Ремо посмотрел на склонного к нарушениям правил Барра так, что тот неловко поежился и ответил своему напарнику взглядом, в котором ясно читалось: «Я никогда не стал бы…» Однако Фаун видела, что обоим молодым дозорным понятно: «Да, это так легко!»
— Однажды ночью, — продолжал Крейн, — какой-то фермер проснулся до того, как я закончил, и поймал меня. Мне нужно было заставить его молчать, но я слишком сильно его ударил. Вот тогда я и решил распрощаться с Олеаной. Дошел до реки, за деньги того фермера купил себе место на барже. Тогда я и начал думать: если мне удастся уехать далеко, может быть, я
— Что это была за игра? — голос Дага стал странно мягким, и Ремо с сомнением посмотрел на него. Слова Крейна лились так, словно он забыл о слушателях, увлеченный своими воспоминаниями. Даг ничего заметного не делал, чтобы нарушить этот поток; Фаун не могла судить о том, не направляет ли он его своим Даром.
— Пивовар развлекался тем, что пополнял свою шайку. Когда ему удавалось захватить речников живьем, двух или больше — лучше всего получалось, если их оказывалось четверо, — он заставлял их парами сражаться друг с другом. Кто отказывался биться, тех убивали на месте. Вторая пара почти никогда не отказывалась… Если пленников бывало много, Пивовар выставлял друг против друга победителей. Призом — помимо сохранения жизни — была возможность присоединиться к шайке. Пивовар говорил, что может справиться почти со всеми: после того как человек убивал своего друга, он принадлежал Пивовару.
«Элдер…» — подумала Фаун. Так случилось и с Элдером? В таком случае какова же была судьба Бакторна, отца Берри и их команды? Фаун передернуло. Она поняла, что Даг говорит тихо не только потому, что так его голос звучит более угрожающе; он не хотел, чтобы их слова услышал кто-то еще.
— Его арифметика, на мой взгляд, была неправильной, — продолжал Крейн. — Однако я, когда там появился, показался ему редкой добычей. Превратить Стража Озера в грабителя и убийцу! Пивовар думал, что он хозяин положения; я не стал говорить ему, что прошел по этой дорожке гораздо дальше.
Странное хвастовство… Если Крейну не удалось стать лучшим, он решил посоревноваться за звание худшего? «По-видимому, так».
— Я, конечно, победил в схватках. Это было слишком легко. Я остался в шайке на несколько недель, все вызнал и околдовал нескольких разбойников — просто чтобы посмотреть, что получится. Потом я довел игру Пивовара до конца — ударом в спину. Даже не знаю, удивило его это или нет.
— После того как ты победил, ты же мог уйти, — сказал Даг. — Пусть тебя сначала и сторожили, раз ты мог проходить мимо фермеров, как призрак, почему было не уйти от разбойников?
— Куда мне было идти? Фермеры меня к себе не приняли бы, а Стражи Озера… они сразу поняли бы, сколько на мне крови. Так что, может быть, Пивовар в конце концов и выиграл, а?
— А самоубийство? — мягко проговорил Даг.
Крейн изумленно посмотрел на него.
— У меня не было завещанного мне разделяющего ножа! И с тех пор, как меня изгнали, возможности получить его
Фаун поморщилась; до нее не сразу дошло, что Крейн — даже Крейн! — поражен предложением Дага не потому, что боится самоуничтожения, а из-за отвращения к бесполезной смерти, когда нет разделяющего ножа, которому можно было бы свою смертность передать. Он явно говорил не задумываясь и совершенно искренне. Судя по выражению лиц Барра и Ремо, те не нашли ничего странного в подобном отношении. Фаун ударила себя кулаком по лбу.
«Они же все Стражи Озера!»
Все как один безумны…
Даг наконец заговорил снова.
— Ты долго командовал шайкой. Я могу понять, что твое извращенное воздействие привязывало разбойников к тебе, но что привязывало тебя к ним?
Крейн дернул подбородком — вместо того, чтобы пожать плечами, что было ему теперь недоступно.
— Монеты, товары… они меня не очень привлекали, а вот игра Пивовара просто зачаровала. Помимо жадности, я думаю, Пивоваром двигало желание иметь перед глазами тварей еще более презренных, чем он сам. Что же касается меня… это было как если бы у меня была свора псов для собачьих боев, только из гораздо более интересных животных. Мне даже ничего не приходилось делать: они сами собирались вокруг меня. Кинь любого Стража Озера в общество крестьян — так оно и выйдет. Если он не встанет на самой вершине, его выгонят. Они желают, чтобы ими правил кто-то высший. Клянусь: фермеры как овцы, которые не могут отличить пастухов от волков.
— Так кто из вас кого заставлял — ты их или они тебя? — тихо спросил Даг.
Губы Крейна растянулись в улыбке.
— Ты то, что ты ешь. Любой Злой знает это.
На сей раз пришла очередь Дага поежиться, и Крейн заметил его смущение.
Даг глубоко втянул воздух и сказал:
— Ремо, дай мне тот нож, который ты нашел.
Ремо довольно неохотно снял с шеи ножны. Даг стиснул клинок в руке и сурово взглянул на Крейна.
— Как он появился у тебя? И та груда мехов, добытых Стражами Озера?
Крейн попытался отвернуться.
— Я не хотел… Просто обстоятельства сложились неудачно. Пара торговцев — Стражей Озера из Рейнтри — разбила лагерь перед самой пещерой. Удержать ребят не удалось, хоть я и говорил им, что они — проклятые дураки. Шестеро этих идиотов полегло в схватке.
— Со Стражами Озера ты тоже пробовал устроить игру?
— Они прожили недостаточно долго.
Даг своим странным привычным жестом поднес ножны к губам.
— Думаю, ты говоришь мне только половину правды. Этот нож был завещан женщине.
Крейн раздраженно сжал губы.
— Ладно! Если хочешь знать, это была соединенная тесьмой пара. Они умерли вместе.
— Ты убил эту женщину и даже не дал ей разделить смертность? — сказал Ремо.
— Она умерла до того, как я до нее добрался. Слишком яростно сражалась… вот и получила смертельный удар. По крайней мере мне не пришлось препираться с братьями Драмами. Мне не нравилась идея позволить им узнать, что они могли бы развлекаться и с женщинами — Стражами Озера.
За этими словами последовало мрачное молчание.