В рамках дозволенного
Шрифт:
Ага, насколько Тимоша ранимый я успела ощутить, когда он половину утра после пьянки обнимался с унитазом. Хотя теперь я с удивлением поняла, что слова о «доброте и ранимости» мальчика больше не раздражают. Возможно… что-то в них есть? В них и в Тиме, если приглядеться получше.
— Ты лучше сама его спроси, — продолжила Настя. — Там был не самый приятный случай, если сам решит пожаловаться, то всё узнаешь. Нет, и не надо трогать, всё равно ничего не изменить.
Она налила огромную чашку чая, поставила её на поднос и вручила его мне. Потом нежненько развернула за плечи в сторону
— Ладно, — пробормотала я, понимая, что разговор окончен и таким образом от меня тупо хотят избавиться.
Вздохнув, поплелась со своей ношей наверх. Итак, что мы имеем? Тимоша ведёт себя привычно странно и бесится из-за контроля родителей, но решил перестать третировать няню и практически отказался от войны (Правда, утром, когда я его растормошила, пообещал вернуться к старому, но пока угроз не исполнил). Я веду себя не менее странно, потому что в то утро у Джоя начала к Тиму… проникаться? Наверное. Каким бы мерзким мой подопечный иногда ни был, где-то внутри он действительно намного лучше. И это «внутри» меня подкупило, когда мы спокойно пили чай на маленькой кухне и играли в приставку. А ещё я, кажется…
Запнулась на верхней ступеньке и едва не уронила весь поднос, неприятно поражённая последней мыслью. Да, ещё Тим может не просто завалить меня пошлыми шуточками, а действительно смутить им, судя по сегодняшней реакции. И это слишком неправильно. Он ещё даже не мужчина, он малолетка!
— О, еда пришла, — довольно ухмыльнулся «ещё даже не мужчина», когда я появилась на пороге комнаты.
Он сидел, удобно развалившись в компьютерном кресле и слегка откинув голову назад, на спинку. Одеться так и не подумал, щеголяя голым торсом. Взгляд спокойный, немного ленивый, словно подопечный, наконец, выплеснул все накопившиеся нервы и смог расслабиться. Человек-хамелеон.
И сейчас мне предстоит нелёгкая задача. Нет, не заставить хамелеона одеться, пусть сидит, как желает, полуголые мальчишки меня не смущают, и даже не покормить его, как маленького дитятку, а выбрать, какие вопросы важнее всего ему задать. И заставить на них ответить. Потому что бартер бартером, а хитрожопость подопечного никто не отменял.
Первое, в качестве главного блюда: что случилось, когда ему было пятнадцать? Из этого вытекает второе: почему родители начали нанимать ему нянь? Хотя было бы идеально получить ответы на оба вопроса, как на один — сомневаюсь, что Тим согласится ответить на сотню. Третье, на десерт: а каким он должен быть? Что думает сам пацан? Или что хотят от него родители?
Я должна узнать. Путь даже не для работы.
— Да, кушать подано, — согласилась я.
— Сэр? — усмехнулся Тимка.
— Не дорос ещё до сэра, — фыркнула в ответ, устраивая поднос на кофейном столике.
Вот опять. На этот раз шутка про сэра покоробила не так знатно, как в прошлый. Эх, Тимофей, даже меня к себе потихоньку располагаешь!
— Через тринадцать дней дорасту, — пожимает плечами он и плавно, по-кошачьи поднимается с кресла. — Что-нибудь изменится?
Секундочку, что? Я застыла, так и продолжая стоять сгорбленная над подносом. Да-а, точно, Алевтина же говорила, что Тиму скоро восемнадцать, но по её словам это должно быть через
— Какое осуждение в глазах. Понял-понял, «сэром» меня вовек не назовёшь, — он закатил глаза, плюхаясь на кровать, рядом с которой как раз стоял столик. — Зато покормить обещала.
— Нет! — воскликнула я, с трудом отмирая. Тим, скептически вздёрнул бровь. — В смысле, нет, я не осуждаю. Я удивлена. Получается…
— Получается, совсем скоро мне восемнадцать и тебе уже нельзя будет запрещать мне пить, курить и заниматься сексом, — как ни в чём не бывало заявляет парень.
— Я и не запрещала!
— Пить — запрещала, — фыркнул Тим. — С сексом, согласен, не лезла, хотяяя…
Прозвучало пошло, как, должно быть, и задумывалось, но сейчас было не до этого. Простая новость совершенно выбила меня из колеи. Ёшкин кот! Через тринадцать дней? То есть потом около пяти дней я буду нянькой совершеннолетнего парня?
— М-да, зависла, — раздался голос подопечного почти над самым ухом. Он легко ухватил меня одной рукой за талию и заставил тоже сесть на кровать. — Лучше б сказал всего за пару дней, как и планировал. Спокойствие, только спокойствие. Вечерники не будет, с друзьями справим потом. Будет только тортик и целых восемнадцать свечек.
— Да, но… — попыталась как-то выразить сомнения я.
— Да, но сейчас кое-кто пообещала меня покормить ради пары вопросов. Вопросов задала уже тучу, а кормить не собирается. Непорядок, няня!
Тим хмыкнул и вручил мне вилку. Но собраться с мыслями не получалось. Мысль тревожным молоточком билась в голове, неприятное, болезненное осознание: пацан уже совсем взрослый. Я кинула в сторону подопечного короткий взгляд. Неодет, расслаблен, внимательно смотрит на меня… хищный, с резкими скулами. Взрослый.
А потом вдруг пришла другая мысль: ага, именно, только именно его ты будешь сейчас кормить с ложки, как маленького мальчика.
Так что успокойся, Лада. Возраст Тима — не твоя проблема. А вот заказать ему торт ко дню рождения и придумать скромный подарок стоит. И разузнать, что случилось почти три года назад, как планировала.
Я подобралась и притянула к себе тарелку с запеканкой. Запах от неё исходил просто божественный. Интересно, если стащу кусочек, Тим заметит и не станет есть «с чужой вилки»?
— 41-
Вопрос: Кто здесь зарекался тесно общаться с нянькой и ещё больше к ней проникаться?
Ответ: Конечно же, он, Тимофей Алексеевич Егоров собственной персоной. Весь день зарекался, а потом увидел её на пороге комнаты, почувствовал, как тонкие пальцы нежно и так тепло приглаживают волосы, и начал нести полнейший бред.
И вот теперь няня, пристроившись на уголке его кровати, целенаправленно распиливает на кусочки запеканку и явно собирается кормить. Его. С ложечки. Вернее с вилочки в данном конкретном случае, но сути это не меняет.