В рай с пересадкой
Шрифт:
– Точно. Везу холмогорских тёлок к кавказским бычкам. А что?
— Да я ничего, просто так. А что у них своих-то тёлок нет?
— Свои-то есть, да наши, видно, лучше.
— Чем?
— Поупитаннее и молока больше дают.
— Наверно новую породу выводить будут?
— Само собой. Наши телушки племенные, знаменитые. Я их с плембазы по всему сэсээру вожу.
Рожков и Селезнёв уже забрались тем временем в вагон. За ними полезли и Колька с Иваном.
— Здорово, родные, —
Они стояли в правой части вагона за невысокой загородкой. В левой части вагона лежало сено. У стены — светлые молочные фляги, какие-то мешки.
— Расскажи-ка нам, Иван, что тут к чему, — попросил Селезнёв.
— А всё просто. Каждый день надо тёлочек кормить, поить, обихаживать.
— Это понятно. А доить когда?
— Доить их нельзя. Они, так сказать, ещё девочки.
— Ну вот и похлебали молока, — расстроился Колька.
— Сено — вот оно. В мешках комбикорма. Во флягах вода для них.
— А для нас?
— Для вас набрать сегодня не успел. Да там вон во фляге немного есть.
— Но она холодная, — потрогал флягу Колька.
— За кипятком на станцию бегать придётся. Вот с этим чайником.
— Заранее предупреждаю, — оглядел друзей Колька, — что один из вагона не выйду. Хоть за водой, хоть за чем другим.
— Это почему?
— А отставать, так уж всем вместе.
— Не отстанешь, — сказал Иван. — Поезд не курьерский. Если остановится, то стоит долго. Куда угодно сходить успеешь. Да тут и до Тбилиси-то суток двое-трое.
— Ничего себе — успокоил.
— Так, дальше… — продолжал Иван. — Хлеб, сахар, чай я вам дам. Консервы тоже.
— Спать где?
— Вот вам сено, брезент, матрац, фуфайка и даже подушка. Постель большая, все уместитесь.
— Что и говорить — полный комфорт, — заключил знакомство с вагоном Рожков.
— Иваныч? — обратился Колька к Селезнёву.
— А?
— И зачем это мы в том поезде ехали. Надо бы сразу в этом.
— Болтун ты, Колька, неисправимый.
— А я чо? Я просто так.
— Давайте-ка, братцы, лучше пообедаем, — предложил Рожков.
— Это верно, — согласился Селезнёв. — Как говорится, и тощий живот без еды не живёт.
— Ха-ха-ха-ха — засмеялся Колька, — смотрите, как Иваныч-то отощал. Даже пуговицы на брюхе не сходятся.
— Ладно, шутник, давай стол сооружай.
— Я сейчас вам еду принесу, — сказал Иван.
— Да проживём, Иван, — остановил, было, его Селезнёв.
— Я мигом.
Иван спрыгнул на землю, сбегал в свой вагон и принёс в сумке хлеб, какие-то консервы, сахар и пачку чая.
— Вот, братцы, это вам.
— Спасибо, Ваня, но это назавтра, — сказал Селезнёв.
— Как хотите.
— Сегодня
Вместо стола Колька поставил какой-то ящик.
— Давай, Иван, садись с нами обедать.
— Да я уже обедал.
— Ну и что?
— Да, вроде, неудобно.
— Чего неудобно — не понял Колька.
— Отказываться-то.
— Давно бы так… Коровы-то сыты?
— Сыты, вы вечером только в поилку воды налейте.
— Нальём, нальём. Это мы умеем.
Колька раскрыл картонную коробку и достал оттуда фрукты, прочую еду и даже бутылку вина.
— Садись, Иван. В честь нашего знакомства и взаимовыгодного сотрудничества проведём обед в теплой и дружеской обстановке. Ты не против?
— А чего мне возражать-то? Мне, как говорится, сам Бог вас послал, — сказал Иван.
— Ну, тогда держи бокал, — протянул ему Колька помятую алюминиевую кружку. — На, Иваныч… А ты, Никанорыч, опять, что ли не будешь?
— Нет, — замотал головой Рожков.
— Понимаю, но ты терпи. Первые три года всегда трудно, а потом привыкнешь.
— Я уже привык, — сказал Рожков и отошёл к двери.
— Эх, да… А мы, грешные, поужинаем. Да и ты хоть поешь, Никанорыч.
— Успею.
В это время поезд тронулся. Вагон тряхнуло.
— Кажется, поехали.
— Слава тебе, Господи, тронулись.
— А как вы в таком виде-то здесь оказались? — поинтересовался Иван.
— Да вот эти два туриста, — …кивнул на друзей Селезнёв.
— …И примкнувший к ним вот этот, — перебив, добавил Колька.
— …Решили в море на остановке пополоскаться. Да русалка их каспийская заманила далеко от берега…
— На котором стоял и вдаль глядел Сергей Иваныч.
— Я на вас, бабников, смотрел.
— И не увидел, как недалеко от него из-под самого носа ушёл поезд. Вот так мы и отстали.
— Так, так… Все, конечно, виноваты кроме тебя.
— А я никого не виню и ни о чём не жалею. Мне, может, нравится это наше приключение. Ну скажи: кто из нас ещё вчера мог подумать, что сегодня мы сделаем пересадку в товарный поезд? Это же чистое кино!
— Ну да, кино. Там всего навыдумывают, так только держись, а тут вся правда.
— И сидим как в вагоне-ресторане. Расскажи кому — не поверят.
— Тебе поверят, — сказал Селезнёв.
— Почему это?
— Потому что у тебя и дома ни один день без приключений не обходится.
— Ну, это ты уж загнул, Иваныч.
— Нечего и загибать. Вот, к примеру, рассказал бы мужикам, как ты недавно домой ночью явился. Ешё до юбилея Максимова. Никанорыч, иди сюда.
Никанорыч подошёл и сел вместе со всеми.